Дорогой Друг Декстер - Глава 28

[bitari]

ХОТЯ И С НЕОХОТОЙ, НО Я ОБЕЩАЛ ПОМОЧЬ, и бедный Ответственный Декстер немедленно принялся решать проблему со всей находчивой хитростью своего могучего мозга. Но грустная правда была в том, что мой мозг словно находился в офлайне; как бы тщательно я не рыскал в поисках подсказки, ничего не выскочило из почтового ящика.
Конечно было возможно, что я нуждался в дополнительном количестве топлива, чтобы функционировать на максимальном уровне, и я упросил Дебору заказать еще Датского. Пока она разговаривала по телефону с обслуживанием номеров, Чацкий сфокусировал потную, слегка остекленевшую улыбку на меня и сказал, “Давай поймаем его, хорошо, приятель?” Он попросил так вежливо — в конце концов, я должен был чем-то занять время ожидания заказанного Датского – и я согласился
Потеря двух конечностей удалила из Чацкого некий психологический замок. Хотя он и пошатывался слегка, он стал намного более открытым и дружелюбным, и фактически с нетерпением делился информацией, что было невероятно для Чацкого в дорогих темных очках и со всеми четырьмя конечностями. Итак, я использовал в своих интересах его новое хорошее настроение, получив имена команды из Сальвадора, в основном по привычке к аккуратности и желания узнать как можно больше подробностей.
Он сидел, придерживая запястьем желтый блокнот, балансирующий на его колене, пока он небрежно писал имена своей правой, и единственной, рукой. “Мэнни Боргес, которого ты знаешь.”
“Первая жертва,” сказал я.
“Угу,” буркнул Чацкий не поднимая глаз. Он написал имя и зачеркнул его. “Затем Френк Обри?” Он нахмурился и высунул кончик языка из уголка рта, пока писал и затем вычеркивал имя. “Он упустил Оскара Акоста. Бог знает, где он теперь.” Он всё же написал имя и поставил около него вопросительный знак. “Уэнделл Ингрехем. Живет на Северном Побережье, Майами-Бич.” Блокнот соскользнул на пол, когда он написал имя, и он попытался схватить его, ужасно промахнувшись. На мгновение он уставился на лежащий блокнот, затем наклонился и поднял его. Капля пота скатилась с его лысой головы на пол. “Ёбаные наркотики,” сказал он. “Делают меня слегка неуклюжим.”
“Уэнделл Ингрехем,” напомнил я.
“Точно. Точно.” Он нацарапал оставшуюся часть имени, и без остановки продолжил, “Энди Лайл. Продает автомобили в Дейви.” В яростном взрыве энергии он торжествующе небрежно написал фамилию. “Двое других мертвы, один парень все еще в поле, вот и всё, вся команда.”
“Кто-нибудь из этих парней знает, что Данко в городе?”
Он покачал головой. Еще одна капля пота едва не попала по мне. “Мы держим довольно плотный режим секретности. Знают только те, кому положено.”
“Им не положено знать, что кто - то хочет превратить их в визжащие подушки?”
“Нет” сказал он, сжав челюсти, словно собираясь сказать что-то жестокое; возможно он хотел предложить слить их. Но он поглядел на меня и передумал.
“Мы можем по крайней мере проверить, кто отсутствует?” спросил я без особой надежды.
Чацкий начал качать головой прежде, чем я закончил говорить. Еще две капли пота упали влево, вправо. “Нет. Мм мм, ни за что. У этих парней везде глаза и уши. Они узнают, если кто-то начнет расспрашивать о них. И я не могу пойти на риск, что они сбегут, как Оскар.”
“Тогда как мы найдём доктора Данко?”
“Вот это тебе и предстоит придумать.”
“Как насчет дома у горы Трашмор?” Спросил я с надеждой. “Тот, что ты проверял с планшетом.”
“Дебби отправила туда патруль. Семья въехала. Нет,” сказал он, “мы ставим все свои фишки на тебя, приятель. Придумай что-нибудь.”
Деб воссоединилась с нами прежде, чем я смог придумать подходящий ответ, но по правде говоря, я был слишком удивлен формальным отношением Чацкого к своим прежним товарищам. Разве не вежливо было бы дать старым друзьям сигнал на старт или хотя бы отмашку? Я, конечно, не претендую на образец для подражания, но если бы помешанный хирург охотился за Винсом Масукой, например, мне хочется думать, что я нашел бы способ намекнуть за случайной беседой у кофеварки. Передайте мне сахар, пожалуйста. Кстати — один медицинский маньяк ищет вас, чтобы отрезать все ваши конечности. Хотите сливок?
Но очевидно, парни с большими мужественными подбородками, или по крайней мере их представитель Кайл Чацкий, играли по другим правилам. Неважно; у меня был список имён, по крайней мере, место, откуда можно начать. Я понятия не имел, как превратить мою отправную точку в действительно полезную информацию, и Кайл, похоже, тоже не имел никаких творческих озарений, которыми можно было бы поделиться. От Деборы сейчас толку мало. Она полностью погрузилась в уход за Кайлом, вытирая пот и удостоверяясь, что он принял свои пилюли, с материнской нежностью, которую я считал для нее невозможной, но так и было.
Стало очевидно, что я ничего не сделаю сидя в пентхаусе. Единственным, что я мог предложить, было вернуться к моему компьютеру и попробовать что-нибудь из него извлечь. Итак вырвав из оставшейся руки Кайла два последних Датских, я направился домой к своему верному компьютеру. Никаких гарантий, что я что-нибудь придумаю, но я собирался пробовать. Я нескольких часов думал изо всех сил и уже начал надеяться, что кто-нибудь обернёт секретное послание вокруг камушка и бросит в мое окно. Возможно, если бы камень попал мне в голову, то разбил бы банку с потерянными идеями.
Моя квартира, к счастью, оставалась такой же, как я её оставил. Даже кровать готова, поскольку Дебора здесь больше не гостит. Я споро загрузил компьютер и начал искать. Вначале я проверил базу данных недвижимости, но не нашел никаких новых подходящих сделок. Однако доктор Данко, очевидно, должен был где-нибудь быть. Мы выкурили его из всех подготовленных убежищ, но я абсолютно уверен, что он не станет ждать, чтобы начать обрабатывать Доакса и возможно, кого-то еще из списка Чацкого, кто привлек его внимание.
Кстати, как он очередность своих жертв? По старшинству? По тому, насколько они его разозлили? Или просто случайно? Если бы я знал это, возможно, смог бы его найти. Он должен был куда-нибудь пойти, и его операции не того типа, что можно проводить в гостиничном номере. Так, куда он мог направиться?
Камень не разбил окно и не отскочил от моей головы, но идейка начала просачиваться на пол Декстерова мозга. Данко должен был пойти куда-нибудь, чтобы работать с Доаксом, и он не может ждать, пока найдется другой безопасный дом. Куда бы он не пошел, он должен находиться в районе Майами, поблизости от своих жертв, и он не может позволить себе рисковать, заняв помещение наугад. Выглядящий пустым дом может быть внезапно наводнен возможными покупателями, а если он въедет в жилой дом, то его в любой момент может посетить кузен Энрико. Итак, почему бы просто не использовать дом его следующей жертвы? Он должен был полагать, что Чацкий, до сих пор единственный, кто знает весь список, будет некоторое время неисправен и не сможет преследовать его. Переехав в жилище следующего по списку, он мог ампутировать две конечности одним скальпелем: использовать дом своей следующей жертвы, чтобы закончить с Доаксом, а потом не торопясь разделаться со счастливым домовладельцем.
Это имело определенный смысл и было более определенной отправной точкой, чем список имён. Но даже если я прав, кто из мужчин станет следующим?
Снаружи загрохотал гром. Я снова посмотрел на список и вздохнул. Почему я не оказался где-то в другом месте? Даже игра в «Виселицу» с Коди и Астор была бы лучше этого разочаровывающе тяжкого труда. Я должен был вместе с Коди сначала отгадать гласные. Тогда и остальная часть слова выплывет в фокус. А когда он справится с этим, я мог бы начать учить его другим, более интересным вещам. Очень странно с нетерпением ждать занятий с ребенком, но я действительно жаждал начать. Позор, он уже позаботился о собаке соседа — это станет прекрасным примером для обучения как осторожности так и технике. Маленькому шалуну так много нужно узнать. Все старые уроки Гарри, переданные новому поколению.
И когда я подумал об образовании Коди, то понял, что принял свою помолвку с Ритой. Смогу ли я довести это до конца? Отшвырнуть свой путь беззаботного бакалавра и обосноваться в счастливой семейной жизни? Странно, но кажется, я в состоянии это осуществить. Конечно дети стоили небольшой жертвы, и сделав Риту постоянной маскировкой, я реально понижу свой профиль. Счастливо женатые мужчины, как правило, не совершают поступки, ради которых я живу.
Возможно я смогу довести это до конца. Посмотрим. Но конечно, это было промедление. Оно не приближало меня к моему вечеру с Рейкером, или к обнаружению Данко. Я отогнал свои рассеянные чувства и посмотрел на список имен: Боргес и Обри мертвы. Остаются Акоста, Ингрехем, и Лайл. Все еще не подозревающие, что у них назначено свидание с доктором Данко. Два отпало, еще трое, не считая Доакса, который должен сейчас чувствовать прикосновение лезвия, под Тито Пуэнте, играющим танцевальную музыку на заднем плане; и Доктора, склонившегося со своим таким сверкающим скальпелем и ведущего сержанта в танце расчленения. Потанцуй со мной, Доакс. Baila conmigo, дружище, как сказал бы Тито Пуэнте. Тяжеловато танцевать без ног, конечно, но оно того стоит.
А между тем я всё еще танцевал по кругу, как будто добрый Доктор удалил одну из моих ног.
Хорошо: предположим, что доктор Данко находится в доме его текущей жертвы, не считая Доакса. Конечно, я не знал, кто это может быть. Так, на чем я остановился? Когда научные доводы отброшены, остаётся удачная догадка. Элементарно, Декстер. Эни, бени, раба —
Мой палец приземлился на имени Ингрехем. Ну хорошо, это определенно он, не так ли? Уверен, так и есть. А я король Норвегии Олаф.
Я встал и подошел к окну, из которого не раз смотрел на сидящего в своем темно-бордовом Таурусе сержанта Доакса. Его там не было. Фактически скоро его вообще нигде не будет, если я его не найду. Он хотел видеть меня мертвым или в тюрьме, и я был бы гораздо счастливее, если бы он просто исчез: неважно, по кусочку за раз, или внезапно. Но между тем я работаю сверхурочно, разгоняя могучий разум Декстера на поразительной скорости, чтобы спасти того, кто мог меня убить или заключить в тюрьму. Кого-нибудь еще удивляет, что я нахожу идею спасения жизни переоцениваемой?
Разделяя мою иронию, почти полная луна хихикнула из-за деревьев. И чем дольше я смотрел, тем сильнее ощущал вес злобной старой луны, мягко бормочущей за горизонтом и уже отдающей то жаром, то холодом в моем позвоночнике, побуждая меня к действиям, пока я не взял ключи от машины и не пошел к двери. В конце концов, почему бы не сходить и проверить? Потребуется не больше часа, и мне не придется объяснять Деб и Чацкому ход моих мыслей.
Я понял, что идея показалась мне такой удачной отчасти потому что сделать это было легко и быстро, и если бы она окупилась, то вернула бы меня к моей с трудом завоеванной свободе как раз к завтрашнему ночному свиданию с Рейкером, - более того, я начал испытывать страстное желание небольшой закуски. Почему бы не немного не подогреть доктора Данко? Кто обвинит меня в том, что я сделаю с ним то, что он "ооо, с такой готовностью" делал с другими? Если же мне придется спасти Доакса, чтобы получить Данко; ну, в общем, никто и не говорил, что жизнь справедлива.
И вот я двигаюсь на север по Дикси Хайвей, затем подъем на I-95, до 79-ой улицы и прямо к Нормандской части Майами-Бич, где жил Ингрехем. Была уже ночь к тому времени, когда я спустился на улицу и медленно поехал по ней. На дороге стоял темно-зеленый фургон, очень похожий на разбитый всего несколько дней назад белый фургон Данко. Припаркованный рядом с новеньким Мерседесом, он выглядел довольно неуместно. Ну, ну, подумал я. Темный Пассажир начал ободряюще бормотать, но я продолжил двигаться вокруг дома. Останавился я только за углом.
Зеленому фургону было здесь не место. Конечно, могло случиться так, что у Ингрехема возникла потребность обновить штукатурку, и рабочие решили остаться до окончания работ. Но мы с Темным Пассажиром в это не верили. Я вынул сотовый, чтобы позвонить Деборе.
“Кажется, я кое-что нашел,” сказал я ей, когда она ответила.
“Что так долго?”
“Я думаю, что доктор Данко работает в доме Ингрехема на Майами-Бич.”
Возникла короткая пауза, я словно видел ее хмурый взгляд. “Почему ты так думаешь?”
Меня не привлекала мысль объяснять ей, что мое предположение было всего лишь предположением, так что я просто сказал, “Это длинная история, сестра. Но думаю, я прав.”
“Ты думаешь. Но ты не уверен.”
“Буду уверен через несколько минут,” ответил я. “Я стою за углом дома, и перед ним припаркован фургон, который выглядит здесь несколько неуместно.”
“Оставайся там,” сказала она. “Я перезвоню.” Она повесила трубку и оставила меня смотреть на дом. Это был неудобный угол для наблюдения, я не смог бы ничего рассмотреть, не завязав шею узлом. Так что я повернул автомобиль лицом к изгибу улицы, где стоял дом, глумящийся надо мной, как я только что. Пронизывая вздутые кроны деревьев, рассеянные пучки света освещали прогорклый пейзаж. Луна, этот вечно смеющийся маяк луны.
Я чувствовал, как холодные пальцы лунного света прикасаются ко мне, подгоняя, дразня и подталкивая меня к кое-чему глупому и замечательному, и это продлилось достаточно долго, чтобы я услышал как этот звук, как всегда громкий, дважды нахлынул на мою голову и вниз по хребту; и по правде говоря, ну разве повредит обрести абсолютную уверенность прежде, чем перезвонит Дебора? Не делать ничего глупого, конечно, просто выскользнуть из автомобиля, спуститься по улице мимо дома, обычная случайная прогулка в лунном свете по тихой улочке. И если случайно появится такая возможность, то поиграть с Доктором в несколько игр —
Я слегка расстроился, заметив что мое дыхание сбилось когда я выхоил из машины. Позор тебе, Декстер. Где твой знаменитый ледяной самоконтроль? Возможно он уменьшился из-за того, что слишком долго находился под покровами, или вынужденная пауза сделала меня слишком нетерпеливым. Я сделал длинный глубокий вдох, чтобы успокоиться и вышел на улицу, случайный прохожий-монстр на вечерней прогулке мимо импровизированной вивисекционной клиники. Привет, сосед, отличная ночь, чтобы удалить ногу, не так ли?
С каждым шагом к дому я чувствовал как Что-то во мне становится выше и тверже, и в то же время старые холодные пальцы, держащие это на месте. Я был огнем и льдом, оживленным лунным светом и смертью, и когда я приблизился к дому, шепот изнутри начал подбадривать меня, поскольку я услышал слабые звуки из дома, ритмичный хор и саксофоны, очень похожие на Тито Пуэнте; но я не нуждался в нарастающем шепоте, чтобы понять, что я был прав, это действительно то самое место, где Доктор устроил свою клинику.
Он был здесь, и он работал.
И что мне теперь с этим делать? Наиболее мудрым решением было бы вернуться назад в автомобиль и подождать звонка Деборы — но до мудрости ли в такую ночь, когда романтичная луна нависает прямо над головой, и лёд течет по моим венам и толкает меня вперед?
И так, когда я обошел дом, я спрятался в тени соседнего здания и плавно скользнул через задний двор, пока не увидеть заднюю стену дома Ингрехема. В одном окне горел очень яркий свет, и я прокрался во двор в тени дерева, всё ближе и ближе. Еще несколько кошачьих шагов и я почти заглянул в окно. Я придвинулся немного ближе, вплотную к границе освещенной земли.
С того места, где я стоял, я смог наконец заглянуть в окно, вверх под небольшим углом к потолку комнаты. Там было зеркало, из тех что так любил использовать Данко, отражающее половину стола —
— и чуть больше половины сержанта Доакса.
Он был надежно связан и обездвижен, даже его недавно побритая голова была туго прикручена к столу. Я не мог разглядеть многих деталей, но из того, что я увидел, обе его руки заканчивались у запястий. Сначала руки? Очень интересно, абсолютно другой подход по сравнению с тем, который он использовал с Чацким. Как доктор Данко решал, что будет правильным для каждого пациента?
Я всё сильнее был заинтригован этим человеком и его работой; у него было некое извращенное чувство юмора; и как ни глупо, но я хотел узнать побольше о том, как это работает. Я пододвинулся на полшага ближе.
Музыка замерла, и я замер вместе с ней, и затем с новым тактом мамбо я услышал металлический кашель позади себя и почувствовал, как что-то кольнуло и вонзилось в моё плечо; я обернулся, чтобы увидеть как маленький человек в огромных очках с толстыми стеклами смотрит на меня. Он держал в руке нечто вроде ружья для пейнтбола, и едва я успел возмутиться, что оно нацелено на меня, как кто - то удалил все кости из моих ног, и я стёк в мокрую от росы залитую лунным светом траву, в полную снов темноту.