Вампиры, которые спасли Рождество

Старый Новый Год… есть нечто парадоксальное в названии этого любимого многими россиянами праздника. Впрочем, не менее парадоксально для католиков звучит любое сочетание вампиров и Рождества. Предлагаю вашему вниманию эту забавную и очень добрую сказку о страшных вампирах, которые спасли Рождество. С праздниками! Веселитесь, дарите друг другу любовь и подарки – ведь праздничная благодать отгоняет монстров даже от тех, кто в них не верит.

ВАМПИРЫ, КОТОРЫЕ СПАСЛИ РОЖДЕСТВО
Шэрон Н. Дайер

- По моему, - сказал Влад, - нет никого более одинокого, чем вампир накануне Рождества.
Мы согласно кивнули, и не только из-за того, что он был нашим Мастером.
- Всё такое яркое и праздничное, священные символы повсюду. Люди сидят дома с семьями, полные отвратительного Рождественского веселья. - его передёрнуло.
- Да, - поддакнул Ларри. - Даже пьяницы из ночлежек пропитаны праздничным духом. Невозможно найти поесть.
- Да ладно вам, - сказала я. Я стала немёртвой всего год назад и обычно стеснялась высказываться в такой августейшей компании, но сегодня вечером они похоже, были склонны проявить снисходительность к молодежи. – Для смертных это тоже не всегда легко. Я была одинокой еврейской женщиной и для меня Рождество было полным отстоем. Магазины не работают, рестораны и кинотеатры закрыты. Абсолютно нечего делать...
– Кроме как блуждать по улицам в поисках китайской еды и самой стать чьим-то ужином? – спросил Влад и игриво ущипнул меня за щёку. В ту ночь он тоже чувствовал себя одиноко.
- Знаете, что я больше всего ненавижу в Рождестве? - спросил мистер Бронз.
Мы все уважали его, даже Мастер. Мистер Бронз был старше всех нас вместе взятых. Он мог авторитетно пожаловаться на одиночество в Афинах во время Элевсинских Мистерий [1], в древнем Багдаде во время Рамадана [2], в Риме во время Сатурналий [3], в новогоднем Китае, на пиршестве в честь Великого Медведя в неандертальской пещере.... Он был чужаком гораздо дольше всей истории человечества.
Мы затаили дыхание.
- Больше всего я ненавижу, - продолжил мистер Бронз, - проклятые повторные показы "Этой прекрасной жизни". [4]
Влад раздал холодные пакеты с четвертой отрицательной (свежую кровь в Рождество не достать) и мы стали ждать, пока Ларри включит видео.
- О нет! – вскричал Ларри и съежился. Он помнил старые времена, когда Мастер был подвержен приступам ярости; времена до двадцатого века с его психоанализом, бихевиоризмом и дыхательной терапией; но главным образом времена до того, как Мастер приобрёл привычку охотиться в тех районах, где крови жителей обогащена Прозаком с малой толикой Ксанакса. [5]
- Что случилось?
Мы надеялись, что он не принес кино про вампиров; ранее эта шутка стоила ему двухмесячной голодовки в запертом гробу.
Мастер ненавидел вампирские фильмы: отчасти из-за явной клеветы на персонаж, а отчасти потому, что он считал, что ему полагаются авторские отчисления. (Хотя нам всем втайне нравилась "Любовь с первого Укуса").
- Мои видео! Смотрите! - Ларри ткнул на кнопку, и начался черно-белый фильм: "Чудо на 34-ой Улице."
- Это должен был быть "Сатирикон" Феллини, - завопил Ларри. Он начал вскрывать остальные коробки. - А здесь должно было быть "Большое Приключение Пи-Ви", а вместо него… ай! - Он выронил кассету и затряс обожжёными пальцами.
- "Величайшая Из Когда-либо Рассказанных Историй?" [6] - сочувственно спросила Лила.
Ларри убежал в кухню и опустил пальцы в холодную воду.
Мастер вздохнул, и откинулся на спинку кресла. Из квартиры этажом ниже раздавались звуки праздничных гимнов.
- Ну что ж, с другой стороны, - заметил он, - какой-то другой любящей семье достались наши фильмы.
Таким образом, мы занялись тем, чем в Сочельник занимаются все вампиры, у которых нет других планов. Мы пошли в "Блокбастер-Видео".
Улицы в канун Рождества были такими же пустынными, какими запомнились мне при жизни.
Витрины магазинов ярко сияли, приглашая присоединиться к предстоящей вакханалии распродаж. К счастью, откровенно религиозных сцен было не так много, чтобы причинить нам страдания, но и праздничного великолепия ёлок и Санта-Клаусов хватало для того, чтобы вызвать приступ тошноты или, как минимум, паники.
Мимо пробежала пара весёлых смертных с подарками в руках. Мой рот наполнился голодной слюной.
- Нет, дитя, - шепнул Влад, придержав меня за локоть. - Тебе не понравится вкус.
Мне рассказывали об этом: помимо религиозного пыла ничто так не портит букет крови, как надежда, радость и предвкушение засахаренных слив.
Мы задержались у магазина игрушек. С витрины махал рукой Санта в натуральную величину, сидящий в санях, битком набитых подарками.
- Хммм, - протянул мистер Бронз, – ни капли на него не похоже.
Потом мы услышали голоса поющих детей. Пели, к счастью, "Джингл Беллз". После месяца непрерывной пытки "Тихой Ночью"[7] я была готова крушить всё вокруг с первой же ноты.
В здании напротив ярко горели огни и было полно народу. Омерзительные ароматы индейки, ветчины и праздничного веселья просачивались на улицу каждый раз, когда открывалась дверь.
- Это приют для бездомных семей, - сообщил мистер Бронз. Он любил идти в ногу с новостями. - После ужина детям будут раздавать подарки. Не просто пожертвованные бедным и отремонтированные старые игрушки, нет... они получат хиты сезона.
Мы понимающе кивнули. В этих игрушках не было ничего особенного, кроме их устрашающей цены. Барби на Бермудах, одетая в рождественский костюмчик от Клуб Мед… [8] На аукционе за неё можно было выручить до двух тысяч баксов. Рядовой Санта… [9] На прошлой неделе двое отцов избили друг друга до полусмерти ради того, чтобы снять последнюю такую игрушку с полки в "ФАО Шварц". Маленькие бездомные дети станут счастливыми обладателями модных игрушек, а потом работники приюта дадут их родителям по двадцатке и ускользнут домой с сокровищем. Похоже, задумка именно в этом.
Радостные голоса внутри начали корежить "Доброго Короля Вацлава". [10]
- О, можно взглянуть на них? - попросила Лила. - Пожалуйста, Мастер, они поют просто очаровательно.
- Конечно. - Влад улыбнулся и пожал плечами.
Мы поспешили на другую сторону улицы. Вампиры в своём роде сентиментальны. Человеческие дети кажутся нам, ну…, такими миленькими. Как ягнята и телята для фермеров, знаете ли.
Мы смотрели в окна, укрывшись иллюзией, чтобы никто не попытался нас угостить или благословить. Такое случилось однажды с вампирским сыном Влада Арни, и Мастер до сих пор рассказывал эту историю в назидание юным вампирам.
Наши взгляды потеплели... бы, если бы мы не были холоднокровными.
Внутри бедно одетые голодающие родители с детишками с надеждой глядели на угощение, ёлку и Санта Клауса.
- Эй! - прошипела Ронда. – Чуете…?
Не особо разговорчивая, она была великолепной охотницей, отточившей навыки благодаря поискам удачной покупки в "Блумиз". [11]
Мы чуяли. Свежая кровь. Жадная, злая кровь, лишённая праздничного веселья.
Мы последовали за Рондой, а мистер Бронз и Мастер прикрывали тыл мудростью прожитых веков. Мы прошли вдоль стены здания и нашли незапертую дверь. Внутри оказалась комната, полная дорогих игрушек, и несколько мужчин в масках, набивающих ими мешки. Анти-Санты [12], отнимающие подарки у хороших маленьких детей.
Мы взглянули на Мастера, и он снисходительно улыбнулся:
- Вперёд, дети мои.
Мы схватили воров, не позволив им издать ни звука. Мешки с добычей мы оставили в приюте, чтобы создать впечатление, что воры были побеждены Рождественским духом, а не сверхестественно сильными вампирами.
Мы отвели воров домой и пили из них до тех пор, пока не осталась лишь пустая шелуха, набитая в мешки для мусора, а потом сидели перед пылающим камином и сыто вспоминали о пиршествах прошлого.
Затем Влад взглянул на меня и напомнил:
- Солнце почти взошло. Молодым вампирам пора ложиться спать.
Я уютно свернулась калачиком и сонно думала, что нет ничто лучше праздничного ужина в кругу семьи, как вдруг на крыше раздался грохот. Я подскочила и стукнулась головой о крышку гроба, но вовремя сообразила, что это всего лишь Ларри и мистер Бронз выбрасывают мусор в сторону Джерси.

----------------------------------------------------------------------------------
Примечания:

[1] Элевси́нские мисте́рии - обряды инициации в культах богинь плодородия Деметры и Персефоны, которые проводились ежегодно в Элевсине (около Афин) в Древней Греции.
[2] Рамада́н - девятый месяц мусульманского (лунного) календаря. В соответствии с одним из пяти столпов ислама в течение месяца Рамадан правоверные мусульмане должны поститься от наступления утреннего намаза (Фаджр, наступающий на рассвете) до наступления вечернего намаза (Магриб, наступающий с закатом).
[3] Сатурна́лии - у древних римлян праздник в честь Сатурна, с именем которого жители Лацио связывали введение земледелия и первые успехи культуры. Праздник приходился на последнюю половину декабря — время, когда приходили к концу земледельческие работы и все стремились к отдыху и веселью в связи с окончанием жатвы. Во время сатурналий общественные дела приостанавливались, школьники освобождались от занятий, а преступников возбранялось наказывать.
[4] Эта прекрасная жизнь – фильм, который в Америке под Рождество показывают так же регулярно, как у нас "Иронию судьбы" под Новый Год. Подробнее здесь: ru.wikipedia.org/wiki/Эта_прекрасная_жизнь
[5] Прозак – антидепрессант, увеличивающий содержание серотонина в мозгу. Чрезвычайно популярен в Штатах. Американцы глотают таблетку за таблеткой зачастую просто так, на всякий случай, не прекращая лечение даже тогда, когда все признаки депрессии уже исчезли.
Ксанакс - транквилизатор, который уменьшает беспокойство, чувство тревоги, страха, напряжения, может несколько улучшить настроение (антидепрессивное действие).
[6] Величайшая Из Когда-либо Рассказанных Историй (The Greatest Story Ever Told) – сборник христианских песнопений.
[7] Jingle Bells - весьма популярная во всём мире рождественская песня. Написана Джеймсом Лордом Пьерпонтом (1822—1893) и зарегистрирована под названием «One Horse Open Sleigh» 16 сентября 1858 года. Переведена на многие языки мира. Многократно перепевалась различными исполнителями. Особую популярность получила в 1940-е годы в исполнении Билла Кросби. Текст песни: ru.wikipedia.org/wiki/Jingle_Bells
Тихая ночь (нем. Stille Nacht, Ночь тиха) — рождественский христианский гимн, создан в 1818 году. Одно из самых известных и широко распространенных по всему миру рождественских песнопений.
[8] Клуб Мед (Club Med, сокращение от фр. Club Méditerranée— средиземноморский клуб) - торговая марка французской компании Club Méditerranée — международного туристического оператора, владельца разветвлённой сети отелей в разных странах.
[9] Рядовой Санта (G.I. Santa) - Фигурки G.I. Joe выпускаются уже более 40 лет. Успех кукол Барби произвёл переворот в индустрии игрушек шестидесятых, и в 1963 году Стен Вестон решил создать фигурки военных в стиле Барби. Так появились первые три фигурки: Rocky (пехотинец), Skip (моряк) и Ace (лётчик). Название было дано в честь одноимённого фильма 1945 года «История рядового Джо» («Story of G.I. Joe»).
[10] Good King Wenceslas (Tell Me What You See) – рождественская песня группы Beatles
[11] Блумиз (Bloomies) – игра для айфона, в которой надо сажать красочные растения и помогать им расти, чтобы они привлекали бабочек и пчел, которые собирают нектар, который, в свою очередь, должен украсить цветущий мир игрока и помочь ему построить свой великолепный сад.
[10] В оригинале «Бизарро Санты». Бизарро (Bizarro) — вымышленный персонаж вселенной комиксов DC Comics, созданный писателем Отто Биндером и художником Джорджем Паппом как «зеркальное отражение» Супермена и впервые появившийся в Superboy # 68 (1958). С тех пор различные интерпретации Бизарро появлялись в комиксах, чаще всего, в качестве антагониста Супермена..

запись создана: 01.01.2012 в 06:18

@темы: перевод, вампиры, Ш.Н.Дайер: Вампиры, которые спасли Рождество

---

Декстер на десерт / Dexter Is Delicious - аннотация

Декстер на десерт / Dexter Is Delicious - 5 книга о всеми любимом маньяке Декстере Моргане:

Декстер Морган жил-поживал счастливой жизнью серийного убийцы. Он держал свои тёмные желания в узде, твёрдо придерживаясь одного правила: убивать только очень плохих людей. Но то было прежде - рождение дочери коренным образом изменило жизнь Декстера. Однако тихое семейное счастье обрывается после того, как Декстер принимает участие в расследовании исчезновения семнадцатилетней девушки, сбежавшей с воображающих себя вампирами группой готов. Подобравшись ближе к истине о случившемся с пропавшей девушкой, Декс понимает, что на самом деле они не вампиры, а каннибалы. И что самое тревожное – они не прочь попробовать Декстера на вкус.

В книге 40 глав и эпилог. Первая глава уже скоро!

@темы: Декстер на десерт / Dexter Is Delicious [Dexter 5]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - Эпилог

В скорой помощи Майами работают очень хорошие врачи, отчасти за счёт богатой практики. Но увы, им не удалось спасти Вайса. В нём почти не оставалось крови к моменту их приезда, к тому же по настоянию обезумевшей Риты первые две минуты медики потратили на осмотр Коди и Астор, а Вайс тем временем соскольнул по длинному тёмному склону прямо на страницы истории искусства.
Рита тревожно суетилась рядом, пока парни из скорой усаживали детей и приводили их в чувство. Коди моргнул и полез за отверткой, а Астор сразу же начала жаловаться на гадкий запах нашатыря, и я поверил, что с ними всё будет в порядке. Тем не менее, они почти наверняка получили по небольшому сотрясению мозга, что вызвало у меня тёплое чувство единения с семьёй: такие маленькие, а уже пошли по моим стопам. Таким образом, детей на сутки отправили в больницу "на всякий случай". Рита, конечно, поехала с ними, чтобы защитить их от врачей.
Когда они уехали, я стоял и смотрел, как два санитара скорой покачали головами над Вайсом и занялись Коултером. Меня до сих пор подташнивало после вайсовой петли, и всё вокруг подозрительно быстро кружилось. Обычно я Декстер-в-деле, в центре всех важных событий, и наблюдать столько смертей и разрушений, не будучи их важнейшей частью, казалось неправильным. Два трупа – я а всего лишь посторонний наблюдатель, да ещё и полуобморочный, как викторианская девственница.
В довершении всего Вайс выглядел чрезвычайно мирным и довольным. Очень бледным и мёртвым, конечно, тоже, но все-таки… какого чёрта?
Я никогда не видел такого выражения на лице дорогого усопшего, и слегка тревожился. Чему он радовался? Он был абсолютно, патентованно мёртв, что, по-моему, не должно вдохновлять хорошего настроения.
Возможно, просто мышцы лица расслабились после смерти.
Как бы там ни было, мои размышления были шумом скоротечной драки за спиной, и я обернулся.
Специальный агент Рехт остановилась в нескольких шагах от бойни с застывшим в маске профессионализма лицом. Впрочем, испытанный шок и сильную бледность ей скрыть не удалось, хотя в обморок она не упала, так что я счёл её сильным игроком.
- Это он? – спросила она голосом столь же бесцветным, как и её лицо. Затем откашлялась и добавила: - Этот человек пытался похитить ваших детей?
- Да, - ответил я и добавил, предваряя следующий неудобный вопрос (похоже мой грандиозный интеллект наконец начал подавать признаки жизни), - Жена узнала его, и дети тоже.
Рехт кивнула, видимо, не в силах оторвать глаз от Вайса.
- Хорошо, - сказала она. Я не совсем понял, что это значит, но мне показалось, что это обнадеживающий признак. Надеюсь, это значит, что ФБР потеряет ко мне интерес. – А с ним что? – Рехт кивнула в тот угол, где медики заканчивали осмотр Коултера.
- Детектив Коултер приехал раньше меня.
- Парень у двери тоже так сказал, - кивнула Рехт, и тот факт, что она расспрашивала об этом, слегка настораживал, поэтому я решил, что несколько осторожных па будут не лишними.
- Детектив Коултер, - сказал я осторожно, как будто пытаясь взять себя в руки, ( с чем, должен признать, мне весьма помогла хрипотца после удушения) - Он приехал первым. Прежде чем я успел ... Он.. он отдал свою жизнь, чтобы спасти Риту. - Я посчитал, что всхлипывание будет уже перебором, и удержал его, но даже я сам был впечатлен звуком мужественных чувств в моём голосе.
Но увы, не спецагент Рехт. Она ещё раз посмотрела на тело Коултер, на Вайса, потом на меня.
- Мистер Морган, - начала она профессионально подозрительным тоном, но осеклась, просто покачала головой и отвернулась.
В разумно устроенной и хорошо упорядоченной вселенной любое божество согласилось бы, что для одного дня достаточно. Но в нашем мире нет ни порядка ни разума, потому что когда я повернулся, чтобы уйти, то наткнулся прямо на Израила Салгуэро.
- Детектив Коултер мертв? - не моргнув и глазом, спросил он и отступил на шаг.
- Да, - подтвердил я. – Эмм, ещё до моего приезда.
-Да, - кивнул Салгуэро, - Свидетели это подтверждают.
С одной подтверждение свидетелей вещь хорошая, но с другой стороны, очень плохо, что он вообще их опрашивал, так как это значит, что в первую очередь он выяснял, где был Декстер, когда посыпались трупы. Потому, надеясь, что ситуацию может исправить немного пафосной эмоциональной эрунды, я отвернулся и сказал:
- Если бы я был тут.
Салгуэро молчал так долго, что в конце концов я обернулся проверить, не целится ли он мне в голову из своего пистолета. К счастью для Декстеровой думалки, он просто смотрел на меня своим пронизывающим бесчувственным взглядом.
- Пожалуй, даже хорошо, что тебя здесь не было, - наконец сказал он. - Хорошо для тебя, для твоей сестры, для памяти о вашем отце.
- Ы…?
К чести Салгуэро, он сразу понял, о чём я хотел спросить.
- Кроме посетителей галерея, других свидетелей нет... - Он сделал паузу и пронзил меня взглядом внезапно улыбнувшейся кобры. - Нет выживших свидетелей… всех этих ... обстоятельств. - Он сделал легкое движение плечами, что, вероятно, означало их пожатие. – Так что… - Он не закончил предложение, позволив ему повиснув в воздухе, так это оно могло означать: "так что я убью тебя сам" или "так что я просто тебя арестую" или даже "так что всё кончено". Он посмотрел на меня мгновение, повторил: "Так что…", на этот раз с вопросительной интонацией, кивнул и отвернулся, оставив меня с отпечатком своего умного немигающего взгляда, выжженного на моей сетчатке.
Так что...
К счастью, на этом всё закончилось. Немного суматохи привнесла стильная леди из первого ряда зрителей, которой оказалась доктор Элейн Донацетти, очень важная фигура в мире современного искусства. Она пробралась за оцепление и начала щёлкать поляроидом, но её быстро задержали и увели от трупов. Позднее она использовала свои фотографии и некоторые видеозаписи Вайса для публикации серии иллюстрированных статей, которые прославили Вайса в кругу любителей подобных вещей. Так, по крайней мере, он получил свой кусок славы. Приятно, когда что-то получается, не правда ли?
Детективу Коултеру тоже повезло. По департаменту ходили слухи, что ему дважды отказывали в повышении, и я полагаю, он думал, что сможет подстегнуть свою карьеру, в одиночку проведя драматический арест. И ведь сработало! В управлении решили сделать хорошую рекламу из всего этого беспорядка, и Коултер пришёлся кстати. Его посмертно повысили за героизм, проявленный в почти успешном спасении Риты.
Разумеется, я пошел на его похороны. Мне нравится церемония, ритуал, излияние всех этих суровых эмоции; к тому же похороны дают мне шанс попрактиковаться в моих любимых, но редко используемых выражениях лица - торжественности, благородного горя и сострадания.
Присутствовал весь отдел, все в униформе - включая Дебору.
Она выглядела очень бледно в своей синей форме, но, в конце концов, Коултер был её напарником, хотя и на бумаге, и честь требовала её присутствия. В больнице сначала возражали, но её всё равно должны были скоро выписывать, поэтому врачи не стали её останавливать. Деб не плакала; впрочем, она никогда не была так хороша в лицемерии, как я. Но она выглядела подобающе торжественно, когда гроб опустили в землю, и я сделал всё возможное, чтобы скопировать её лицо.
Я думал, что у меня отлично получилось - но сержант Доакс был не согласен. Я заметил как он смотрит на меня, словно обвиняя в том, что я лично задушил Коултера. Какой абсурд, я никогда никого не душил. В смысле, иногда я балуюсь с леской, но лишь забавы ради - мне не нравится настолько личный контакт, да и нож гораздо чище. Конечно, я был только рад, что Коултер умер и Декстер сорвался с крючка, но я не имел с этим ничего общего. Как я уже говорил: приятно, когда что-то получается, верно?
Жизнь встала на ноги и рванула по прежнему маршруту. Я вернулся на работу, Коди и Астор в школу, а через два дня после похорон Коултера Рита пошла на прием к врачу.
Тем вечером, уложив детей, она устроилась рядом со мной на диване, положила голову мне на плечо, отобрала у меня пульт и выключила телевизор. Потом она несколько раз глубоко вздохнула, пока, наконец, невыносимо озадаченный, я не спросил:
- Что-то случилось?
- Нет, - ответила она. – Ничего плохого. В смысле, я так думаю. Если ты … э… не против.
- Против чего? – не понял я.
- Не знаю, - снова вздохнула Рита. - Просто, ну, мы никогда не говорили об этом, а теперь ...
- Что теперь? – чуть не рявкнул я, чувствуя как растёт моё раздражение от этого ведущего по кругу бессмысленного разговора.
- Теперь, ну… - промямлила она. - Врач говорит, что всё в порядке.
- Это хорошо, - сказал я.
Она покачала головой:
- Несмотря на… ты знаешь...
Я не знал, и считал несправедливым, что от меня ожидают, что я знаю, о чём и заявил. И когда после долгих прокашливаний и заиканий она наконец сказала мне, я обнаружил, что я так же как она потерял дар речи, и единственное, что я сумел произнести, была фраза из старого анекдота. Я знал, что не должен так говорить, но просто не мог удержаться. И вот, как бы издалека, я услышал голос Декстера:
- У нас будет ЧТО?!

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 36 глава (в переводе Fotini)

Около дюжины людей скопилось у монитора, висящего на стене в дальнем конце зала. На экране застыло изображение Ритиного лица. В зубах у нее торчал кляп, глаза буквально вылезли из орбит, она в ужасе мотала головой из стороны в сторону. До того как я сделал шаг, дети, увидев мать, ринулись ей на помощь.
- Подождите! – заорал я им вслед, но они даже не обернулись. Мне ничего не оставалось, кроме как кинуться вслед за ними, осматривая толпу в надежде увидеть Вайса. Темный Пассажир сохранял молчание под воздействием паники охватившей меня из-за детей. Мое разыгравшееся воображение рисовало картинки одна страшней другой: Вайс готовый прыгнуть на них из-за каждого мольберта, вот он притаился в засаде под каждым столом. Я совершенно не желал встретиться с ним неподготовленным и к тому же вспотевшим от натуги, но несущиеся сквозь немногочисленную толпу дети не оставили мне другого выбора. Я поднажал, чтобы догнать их, но они уже расталивали людей в углу, где находилась Рита.
Рита, с кляпом во рту, была привязана к верстаку с циркулярной пилой. Полотно пилы вращалось в районе ее лодыжек, и создавалось впечатление, что кто-то совсем нехороший горит желанием протолкнуть её дальше, к острым зубьям пилы. На передней части верстака висела табличка с надписью: "Кто спасет нашу Нелл?", а чуть ниже висела другая надпись большими буквами: "ПОЖАЛУЙСТА, НЕ МЕШАЙТЕ АРТИСТАМ!"
Вокруг инсталляции ездил игрушечный поезд с вагончиками-платформами, на которых красовалась надпись "Будущее мелодрамы".
Наконец я увидел Коултера, но это не принесло мне ни радости, ни облегчения. Он сидел в углу, голова его склонилась в сторону.
Вайс одел ему на голову старомодную шапочку железнодорожного проводника, а к кистям рук при помощи двух здоровенных зажимов тянулся толстый электрический провод. Табличка возле него гласила: "Полу-проводник". Он сидел неподвижно, но я так и не понял, то ли он был мёртв, то ли просто без сознания, и учитывая обстоятельства, мне это было до лампочки.
Я врезался в толпу и когда мимо меня проезжал игрушечный поезд, услышал запись крика Вайса, повторяющуюся, судя по всему, каждые несколько секунд.
Вайса по-прежнему не видно, однако когда я растолкал собравшихся зрителей, картинка на экране сменилась на мою собственную физиономию. Я остервенело, оглядывался в поисках камеры и нашел её установленную на шесте, в другом конце зала. И когда я уже поворачивал голову обратно к Рите, я услышал хлесткий звук лески и почувствовал, как крепкая петля затянулась на моей шее. Прежде чем мир потемнел и закружился, я успел подумать о горькой иронии произошедшего – он воспользовался петлей из лески, моим коронным методом. Мне только вспомнилась поговорка "не рой другому яму - сам в неё попадёшь", как я начал заваливаться на инсталляцию Вайса.
По правде говоря, просто удивительно, как быстро человека с удавкой на шее перестает интересовать окружающее, и как стремительно ты переносишься в туманный мир глухих звуков и призрачных теней. В момент, когда я почувствовал, что натяжение лески немного ослабло, я все равно испытывал мало интереса к борьбе за жизнь. И вот когда я рухнул на пол, и лежал, пытаясь вспомнить, как дышать, я услышал откуда то издалека женский возмущенный голос:
- Так нельзя! Остановите их!
Кажется, я даже начал чувствовать нечто вроде благодарности к тому, кто собирается остановить их, пока этот же голос не воскликнул:
- Эй, дети! Это художественная выставка! А ну пошли отсюда!
До меня наконец дошло – это орут на Коди и Астор, это их хотят остановить! Детей, которые хотят развалить тут всё к чертовой бабушке, чтобы помочь своей матери!
В горло наконец попал воздух и оно вдруг загорелось от боли и показалось что стало просто огромным. Это Вайс совсем отпустил удавку и схватил камеру. Я судорожно вздохнул и сфокусировал взгляд на его спине, пока он снимал толпу. Я вздохнул ещё раз – горло снова обожгло – но вместе с воздухом в мозг пришли и мысли, так что я смог встать на колено и оглядеться.
Вайс направил камеру на женщину в толпе, пытавшуюся остановить Коди и Астор.
Это была дама за пятьдесят, одета довольно стильно, и орала она тоже солидно:
– Пошли вон! Ничего не трогайте! Кто-нибудь вызовите охрану!
Но к счастью для нас всех, дети ее не слушали. Они уже успели отвязать Риту от верстака, но руки у нее все еще были связаны, а во рту еще торчал кляп. Я поднялся, но не успел сделать и полшага по направлению к ним, как Вайс затянул леску на моей шее и я спиной провалился в чудесный мир полночного солнца.
Откуда-то из дальних далей до меня долетал шум драки, удавка снова ослабела, и голос Вайса прорычал:
- Не сегодня, ты, маленький засранец!
Послышался шлепок, слабый звук удара, и как только в моих глазах включили лампочку, я увидел лежащую на полу Астор и Вайса, пытающегося отобрать у Коди отвертку. Я оттянул леску и сделал глубокий вдох, что естественно мне было необходимо, но в то же время вызвало такой сильный приступ кашля, сухого и натужного, что свет в моих глазах снова померк.
Когда я в очередной раз смог дышать и открыл глаза, то увидел что Коди лежит рядом с Астор за верстаком, а над ними стоит Вайс, сжимая в одной руке отвертку, а в другой камеру. Нога у Астор дернулась, но больше они не шевелились. Вайс шагнул к ним, замахиваясь отверткой, а я словно пьяный пытался встать на ноги, понимая, что не успею остановить его, чувствуя, как темнота обволакивает меня и стекает к ногам от моей беспомощности.
В последнюю секунду, когда Вайс навис над застывшими детьми на полу, а Декстер полз вперед с какой-то черепашьей скоростью, на сцену влетела Рита. Руки связаны, кляп во рту, но ноги достаточно быстры, чтобы врезаться со всего размаху в Вайса, оттолкнуть его от детей прямо на верстак с пилой. Как только он попытался встать, она опять налетела на него, он запнулся и всё-таки рухнул на верстак. Рука, в которой он держал камеру, упала на вертящееся полотно пилы. Ему почти удалось спастись, но только почти.
Рука Вайса под тяжестью падающего тела плотно прижалась к пиле, и с жутким скрежетом и всплеском красной жижи на игрушечную дорогу, прямо к ногам толпы, отлетела рука, все еще сжимающая камеру. Зрители с ужасом вздохнули все разом. Вайс медленно выпрямился и с удивлением уставился на обрубок своей руки, из которого фонтаном хлестала кровь. Он посмотрел на меня, пытаясь что-то сказать, покачал головой и шагнул ко мне, снова посмотрел на свой обрубок, и сделал еще шаг в мою сторону. И вдруг, словно он спускался по невидимой лестнице, он опустился на колени, потом совсем упал и остался лежать, всего в нескольких футах от меня.
Парализованный после борьбы за возможность дышать, остолбеневший от страха за детей и очумелый от вида этой противной хлещущей во все стороны кровищи, я просто стоял и смотрел на Вайса. Губы его шевелились, но ни одного звука он не произнес. Он осторожно крутил головой, словно боясь, что она отвалится. Затем вперил в меня свой взгляд и не отрывая своих глаз от моих, четко произнес:
- Сделай побольше снимков.
Улыбнулся очень слабой улыбкой и уткнулся лицом в лужу собственной крови.
Я подался назад когда он падал, и подняв глаза посмотрел на экран. Там показывали маленький поезд, который не мог преодолеть препятствие на своем пути – отрезанную кровоточащую руку с камерой. Колеса поезда покрутились еще немного и он наконец сошел с рельсов.
- Блестяще! – воскликнула стильная дама в первом ряду. – Просто великолепно!

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 35 глава

Парк, куда Коди и Астор ходили на продлёнку, располагался буквально в нескольких минутах езды от нашего дома, но в противоположном конце города от моей работы, поэтому добирался я туда немного дольше обещанных двадцати минут. Учитывая, что был час пик, мне вообще повезло, что я туда доехал. Но у меня было достаточно времени, чтобы осмыслить то, что может произойти с Ритой, и я к своему удивлению обнаружил, что надеюсь, что она не пострадает. Я уже начал привыкать к ней. Мне нравилось, что она каждый вечер готовит еду. Иуж конечно,я не смог бы в управиться одиночку с двумя детьми, не лишившись свободы самосовершенствовать свои таланты – как минимум те несколько лет, что понадобятся, чтобызакончить их обучение.
Такчто я надеялся, что Коултер заручидся надежной поддержкой, что Вайса схватят, Риту спасут и может даженапоят кофе и завернут в одеяло, как показывают по телевизору.
Но здесь присутствовал очень интересный нюанс, который занимал и неподдельно тревожил меня весь остаток (во всём остальном приятного) пути сквозь убийственные пробки. Допустим, Вайса упакуют в наручники; что будет, когда ему начнут задавать вопросы? Например: "Почему ты сделал это с Декстером?" Что, если он проявит дурной вкус и ответит правду? До сих пор он демонстрировал возмутительную готовность рассказывать обо мне кому попало, а я хоть и не особо застенчив, всё же предпочёл бы держать свои подлинные достижения в тайне от глаз общественности. И если Коултер сложит то, чтоможет наболтать ему Вайс с тем, что он и так уже заподозрил по видеороликам, в Декстервилле станет весьма печально.
Было бы куда лучше, если бы я смог разобраться с Вайсом самостоятельно: один на один (или скорее cuchillo a cuchillo ), и решить проблему, позволив Вайсу пообщаться с моим Пассажиром. Но выбора у меня не было. Коултер всё слышал, и мне пришлось сотрудничать. В конце концов, я законопослушный гражданин… с технической точки зрения; я имею в виду, человек ведь невиновен, пока в суде не докажут обратное, верно?
А сейчас всё сильнее казалось, что дело таки дойдёт до суда и Декстер зазвездит в оранжевой робе и ножных кандалах, что меня абсолютно не радовало (оранжевый – не мой цвет). И разумеется, обвинение в убийстве станет основным камнем преткновения на пути к моему истинному счастью. Я не питаю иллюзий насчёт нашей правовой системы: я каждый день сталкиваюсь с ней по работе и абсолютно уверен, что смогу её обхитрить, если только меня не поймают с полиным, засняв на видео на глазах у толпы американских сенаторов и монахинь. Но даже неподкреплённое обвинение приведёт к столь плотному контролю, что даже если меня оправдают, это положит конец всем моим особым играм. Вспомним бедолагу О Джея – раз попал под следствие и от подозрений уже не отмыться.
Но что я могу поделать? Вариантов у меня немного.
Либо я позволю Вайсу заговорить и окажусь в полной жопе, либо заткну его навсегда – с тем же результатом. Что бы я не выбрал, я увязал всё глубже и глубже.
В итоге в парк на продлёнку приехал очень задумчивый Декстер. Милая добрая Меган дожидалась меня, держа Коди и Астор за руки и едва не подпрыгивая от нетерпения избавиться от подопечных и окунуться в увлекательный мир бухучёта. Все трое были явно рады видеть меня, каждый по своему, и это было так приятно, что я даже позабыл о Вайсе на целых три или четыре секунды.
- Мистер Морган? – сказала Меган. – Мне действительно пора идти.
Я был так удивлён, что она смогла закончить хотя бы одно предложение без вопросительных интонаций, что только модча кивнул и взял ладошки Коди и Астор. Меган прыснула прочь, вскочила в маленький потрёпанный шевроле и умчалась в вечерние пробки.
- Где мама? – вопросила Астор.
Я уверен, что существует бережный к чувствам и очень человечный способ сказать детям, что их мама в лапах смертоносного монстра, но я такого не знал, поэтому я просто сказал:
- Тот плохой человек, что врезался в вашу машину. Он её схватил.
- Тот, в которого я воткнул карандаш? – уточнил Коди.
- Да.
- А я врезала ему по яйцам, - напомнила Астор.
- Надо было бить сильнее, - буркнул я. – Ваша мама у него.
Она посмотрела на меня с видом глубокого раскаяния:
- Мы её спасём?
- Мы будем помогать, – сказал я. – Там сейчас полиция.
Они посмотрели на меня как на идиота.
- Полиция? – переспросила Астор, - Ты вызвал полицию?
- Я должен был приехать за вами, - ответил я, внезапно обнаружив, что пытаюсь оправдываться.
- Значит, ты собираешься его отпустить, просто позволишь ему сесть в тюрьму?
- Мне пришлось, - я влруг почувствовал себя так, словно меня уже судили и я проиграл. – Один из полицейских всё обнаружил, а мне нужно было съездить за вами.
Они обменялись одним из своих молчаливых, но очень значительных взглядов, а затем Коди отвернулся.
- Ты возьмешь нас с собой? - спросила Астор.
- Ээээ…- выдавил я. Нет, это насправедливо: сначала Коултер, а теперь Астор превращают медоточивого Дипломата Декстера в немого идиота, и всё за один день! Разумеется, я не мог взять их с собой в логово Вайса. Вся его деятельность была направлена на меня, и пока я не появлюсь, он не начнёт. Но что будет, когда Коултер загонит Вайса в угол? Это может быть слишком опасно.
Словно подслушав мои мысли, Астор сказала:
- Мы уже один раз его побили.
- Он не ожидал от вас ничего подобного, - возразил я. – На этот раз он будет начеку.
- На этот раз у нас будет что-нибудь получше карандаша, - заявила Астор с греющей мне сердце хладнокровной жесткостью.Нет, всё равно, и речи быть не может.
- Нет, - отказал я. – Это слишком опасно.
Коди пробормотал:
- Обещал.
Астор театрально закатила глаза и с драматическим придыханием воскликнула:
- Ты всё время говоришь, что мы ничего не должны делать, что ничего нельзя, пока ты нас не научишь! А мы говорим: давай, учи нас! Мы ничего не делаем! И вот сейчас, когда появился шанс действительно найчиться настоящему делу, ты говоришь: слишком опасно!
- Это слишком опасно, - подтвердил я.
- Тогда что же мы должны делать, пока ты подвергаешь себя опасности? Что нам делать, если ты не спасёшь маму и вы оба не вернётесь?
Я посмотрел на неё, потом на Коди. Её нижняя гуда дрожала от ярости, а на его лице закаменело презрительное выражение, и всё что я смог сделать в ответ – пару раз беззвучно открыть и закрыть рот.
Вот так получилось, что к Выставочному Центру я поехал превышая ограничения скорости с двумя радостно оживлёнными детишками на заднем сиденье. Парковка у Центра была забита битком – видимо множество людей смотрели телевизор и знали о происходящей здесь "Экстраваганзе".
В сложившихся обстоятельствах казалось глупым тратить время на поиски парковочного места и я совсем уж было решил заехать на тротуар в полицейском стиле, как вдруг заметил машину Коултера и поставил свою рядом. Затем выложил свой служебный пропуск на приборную панель и повернулся к Коди и Астор:
- От меня ни на шаг! И ничего не делать без спроса!
- А в крайнем случае? – уточнила Астор.
Я вспомнил, как они действовали в чрезвычайной ситуации (в целом, неплохо), к тому же, почти наверняка всё уже закончилось…
- Хорошо, - согласился я. – В крайнем случае можно. Пошли.
Я открыл дверь машины. Они не двинулись с места.
- Что?- удивился я.
- Нож, - прошептал Коди.
- Он хочет ножик, - перевела Астор.
- Ножика не дам! – твёрдо отказал я.
- А вдруг крайний случай? – заупрямилась Астор. – Ты сказал, что тогда можно, а сам ничего не разрешаешь!
- Вы не можете разгуливать в общественном месте с ножом!
- Мы не можем остаться совсем без защиты!
Я подавил тяжкий вздох. Я был абсолютно уверен, что пока я здесь, Рита в безопасности, но в таком темпе Вайс успеет помереть от старости, прежде чем я его отыщу. Затем я открыл бардачок, извлёк из него крестовую отвертку и передал её Коди. В конце концов, жизнь – это сплошные компромиссы.
- Вот. Лучше ничего нет.
Коди перевёл взгляд с отвёртки на меня.
- Это лучше, чем карандаш, - сказал я.
Он посмотрел на сестру и кивнул.
- Хорошо, - сказал я, снова открывая дверцу. – Пошли!
На этот раз они последовали за мной до главного входа в большой зал. Но прежде чем мы туда вошли, Астор остановилась.
- Что стряслось? – спросил я.
- Мне надо в туалет.
- Астор, мы должны спешить.
- Но мне очень-очень надо!
- Пять минут подождать сможешь?
- Нет! – она энергично затрясла головой. – Надо прямо сейчас!
Я сделал очень глубокий вход и спросил себя, были ли у Бэтмена подобные проблемы с Робином.
- Ладно, - смирился я. - Только быстро.
Туалет нашёлся в дальнем конце фойе, и Астор поспешила внутрь. Мы с Коди ждали снаружи. Он вертел в пальцах отвёртку, пока не остановился на самом естественном положении острием вперёд. Вопросительно оглянулся на меня и я кивнул. Тут и Астор вышла.
- Пошли! – сказала она, - Быстрее! – и первой рванул к двери в главный зал.
Рыхлый мужик в толстых очках потребовалу каждого из нас по пятнадцать долларов за вход; пришлось показать своё полицейское удостоверение.
- А дети? – возмутился он.
Коди начал было поднимать свою отвёртку, но я его одёрнул и пояснил служащему:
- Это свидетели.
Охранник собирался было поспорить, но потом заметил, как Коди держит отвёртку и просто покачал головой.
- Вы знаете, куда пошли другие полицейские? – спросил я.
- Насколько мне известно, там только один сотрудник. Уж я бы знал, если бы их было больше, потому что никто из них не платит за вход. – охранник оскорбительно улыбнулся и поманил нас внутрь. – Наслаждайтесь шоу!
Мы вошли в зал. Здесь действительно были несколько экспонатов, которые можно было опознать как предмет искусства: скульптуры, картины и тому подобное. Но авторы большинства работ явно перестарались в стремлении раздвинуть границы человеческого восприятия. Сначала мы увидели груду листьев и веток с лежащей рядом выцветшей банкой из-под пива. Дальше висело два ряда телевизоров: в одномряду показывали толстяка на унитазе, а в другом – как самолёт летит в здание. Никаких признаков Вайса, Риты или Коултера.
Мы достигли дальней стены зала, развернулись и пошли обратно, заглядывая в проходы. Множество интересных и открывающих новые горизонты экспозиций, но ни следа Риты.
Я задумался: что, если я переоценил скрытый интеллект Коултера? Я слепо согласился с его заявлением, что Вайс будет здесь, но вдруг детектив ошибся? Вдруг Вайс сейчас где-нибудь в другом месте, режет Риту в своё удовольствие, а я тут смотрю на искусство, добавляющее глубины и понимания душе, которой я всё равно лишён?
А потом Коди вдруг остановился как вкопаный и уставился в одну точку. Я обернулся посмотреть, что он там увидел и тоже застыл столбом.
-Мама, - сказал Коди.
И да, там была его мама.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 34 глава (в переводе Fotini)

Я и правда был очень занят, как впрочем и Вайс. С помощью Чацкого я узнал, что Вайс улетел из Гаваны как раз когда мы с Чацким только приземлились в кубинском аэропорту.
Но что он делал после этого, никакая компьютерная техника не могла сказать. Тихий голосок во мне шептал с надеждой, что возможно он ничего не делает, а просто сидит дома, но ответом ему был оглушающий смех всех остальных моих внутренних голосов.
Я сделал всё, что смог придумать в данной ситуации: полазил в Интернете по таким сайтам, где мне в принципе не положено быть, но узнал об активности его кредитки, да и то только в Торонто. Это привело меня на страницу его банка, что оказалось довольно легко и вызвало во мне возмущение – разве не должны эти люди более серьезно охранять информацию о наших деньгах? Вайс снял наличными несколько тысяч долларов и всё. Дальше никаких действий не обнаружилось.
Я понимал что обналичивание стольких денег не очень хорошо для меня, но в принципе ничто не говорило о настоящей угрозе. В отчаянии я вернулся на страничку Ютуб. К моему великому удивлению все клипы с "Новым Майами" исчезли. Вместо них появился ролик с унылым серым фоном, на котором красовалось отвратительное мужское голое тело с почти отрубленными причиндалами. Ниже стояла подпись: "Шварцкоглер – только начало. Скоро будет нечто новенькое". Любая беседа, начинающаяся со слов "Шварцкоглер – только начало" будет ни о чём, если только вы рациональный человек. Но имя мне показалось смутно знакомым и я, естественно, полез за помощью в Гугл.
Шварцкоглер оказался Рудольфом, австрийцем, претендующем на звание художника. В качестве доказательства своей принадлежности к миру искусства он постепенно отрезал себе пенис по кусочку и фотографировал весь процесс. Это привело к оглушительному успеху, он продолжал свое дело, пока этот шедевр не убил его. И к тому же я вспомнил прекрасную "Ногу Дженифер", где я прочел что именно он был вдохновителем для организаторов той выставки в Париже.
Я не являюсь экспертом по искусству, но мне моё тело дорого. До сих пор даже Вайс удерживал свои части тела при себе, как бы я не старался. Но очевидно, что такое направление искусства определенным образом повлияло на его эстетический вкус, особенно если он решил пойти дальше, как и обещал. В этом был смысл: зачем творить шедевр из своего собственного тела, если можно использовать чужое без вреда своему здоровью. К тому же ваша карьера из-за этого продлится подольше. Мысленно я ему даже аплодировал, и понимал, что его карьера художника совсем скоро взлетит на новый уровень. И случится это, скорее всего где-то совсем рядом с Декстером.
Следующую неделю я еще несколько раз заходил на его страницу на Ютубе, но там не было ничего нового. В бешеном ритме рабочей недели всё это уже стало для меня какими-то неприятными воспоминаниями.
Дома было не легче: после возвращения детей из школы у дома по-прежнему дежурили копы. И хотя они вроде все были нормальными, их присутствие напрягало. Рита стала немного отдаленной и отвлеченной, как если бы она постоянно ждала важного телефонного звонка из другой страны, что определенно отразилось на ее обычно превосходной стряпне. Нам пришлось дважды за неделю доедать вчерашние остатки, что просто неслыханно в нашей семье. Астор тоже стала со странностями. Впервые с тех пор как я ее знаю, она стала молчаливой, и могла часами пересматривать диски с любимыми фильмами вместе с Коди, и сказала нам всего-то пару-тройку слов за всё время.
Коди, что тоже очень странно, был единственным, кто показывал хоть какую-то жизнерадостность. Он с нетерпением ждал следующей встречи скаутов, невзирая на то, что ему придётся надевать эти жуткие форменные шорты. Но когда я спросил его, что же повлияло на его мнение о скаутах, он мне ответил, что просто надеется увидеть, как убьют их нового наставника.
Вот так пролетела неделя, за ней выходные, которые не принесли никакого облегчения, и пришел понедельник, впрочем он, кажется, наступает всегда. И несмотря на то что я утром в понедельник притащил огромную коробку с пончиками на работу, там меня не ждало ничего хорошего, кроме собственно самой работы.
Стрельба из машины в Городе Свободы вытащила меня на несколько утомительных часов на горячие улицы. Шестнадцатилетний мальчик был мёртв, и хватало одного беглого взгляда на кровь, чтобы определить, что его застрелили из движущегося транспортного средства. Но "очевидно" никогда не достаточно для полицейского расследования, так что я потел под жарким солнцем и занимался деятельностью ужасно похожей на тяжелый физический труд.
Ко времени как я вернулся в свой уютный кабинетик, я пропотел так, что не мог думать ни о чем, кроме душа и сухой одежде, ну и ещё может быть о том, чтобы порезать на кусочки кого-нибудь, кто этого действительно заслуживает. Естественно это повернуло медленно пыхтящий паровозик моих мыслей к Вайсу. И мне ничего не оставалось делать, как вдыхая аромат собственного пота, усесться к компьютеру и найти его страницу на Ютубе.
И в этот раз меня там ожидало нечто совершенно новое.
Название "Декстерама!" без сомнения призывало нажать на play.
Сначала видно было только расплывчатое пятно, затем заиграла труба. Мелодия напомнила мне выпускной в школе. Потом на экране появились фото: серия трупов из фильма о "Новом Майами", вперемешку с фотками искаженных ужасом лиц очевидцев, и закадровый голос Вайса, который звучал как злобная версия диктора новостей.
-Тысячелетиями с нами происходили ужасные вещи… - Вещал голос, и картинка сменилась на коллаж из лиц трупов в пластиковых масках. – И человек каждый раз спрашивал себя: Зачем я здесь? И каждый раз ответ был одинаковым…
Выхваченное из толпы в "Садах Фэйрчайлда" лицо - озадаченное, смущенное, неуверенное выражение. Голос Вайса продолжал:
- Не знаю…
Технически ролик не впечатлял, вообще ничего общего с предыдущими фильмами. Но я пытался не сильно критиковать Вайса – он, в конце концов, специалист в другой области, и к тому же лишился обоих своих помощников.
- Поэтому человек обратился к искусству…
Вайс произносил слова с наигранным придыханием, а на экране показалась безрукая и безногая статуя.
- И искусство дало нам прекрасный ответ!
Крупный план бегуна, нашедшего тело на Саут-Бич, в сопровождении фирменного крика Вайса.
- Однако обычного искусства нам мало. Потому что традиционные методы, такие как краска и камень, возводят стену между художественным явлением и чувством прекрасного. И как творческие личности мы просто обязаны крушить эти барьеры.
И на экране появилась картинка падающей Берлинской стены.
- Так что такие ребята как Крис Берден и Дэвид Неруда стали экспериментировать над собой, и вот первый барьер разрушен! Но этого недостаточно для обычного зрителя. - На экране появилось еще одно испуганное лицо из толпы. - Для них нет разницы между глыбой глины и сумашедшим художником. Барьер остается на месте! Какая жалость!
И тут на экране появилось лицо Вайса. Камера немного подрагивала, так как он видимо устанавливал ее самостоятельно.
- Нам нужно что-то с этим делать! Нужно зрителя сделать частью нашего искусства, таким образом барьер между нами падет. И еще нам нужны ответы на наши вопросы: В чем правда? Каков порог человеческой агонии? И самое главное… - Жуткая картина "Декстер разделывает Донцевича в ванне". – Что будет делать Декстер, если он станет произведением искусства, а не художником?
Раздался крик, приглушенный, но все-таки где-то я уже его слышал. Кричал не Вайс, но кто-то до боли знакомый, хоть я и не мог припомнить, откуда. На экране снова расплылась в улыбке физиономия Вайса, и он оглянулся через плечо.
- По крайней мере, на последний вопрос у нас есть ответ, не так ли?
Он пронес камеру мимо лица, повернул её куда-то назад. Стало видно, как кто-то дергается на полу. Камера приблизилась, крупный план. Вот тут-то я и понял, почему голос мне показался знакомым.
Это была Рита.
Она лежала на боку со связанными ногами и руками и яростно хрипела, издавая жуткие ни на что непохожие звуки.
Вейс расхохотался.
- Зритель – это искусство! И в этот раз моим шедевром станешь ты, Декстер! Это будет конкретная Арт-Страваганза!
После этого экран погас.
У него Рита! И я точно знал, что теперь мне следует вскочить, схватить свой томагавк и издавая победный клич ринуться на поиски врага. Однако я, наоборот, почувствовал некое успокоение и довольно долгое время просто сидел и размышлял о том, как он её схватил и что собирается с ней делать, пока наконец не сообразил, что как раз сейчас самое время мне что-то предпринять. Мне действительно надо что-то делать! И я было уже собрался глубоко вдохнуть, подняться со стула и бежать.
Но успел только набрать в грудь воздуха, как где-то рядом раздался голос.
- Твоя жена, так ведь? – Это произнес детектив Коултер.
Я чуть не допрыгнул до потолка от испуга, затем обернулся.
Он стоял в дверях в нескольких футах от монитора, так что наверняка все прекрасно видел и слышал. Проигнорировать его вопрос стало просто невозможно.
- Да, это Рита, - промямлил я.
Он кивнул.
- А с парнем в ванне вроде как ты.
- Это… - Я не мог ничего внятно ответить. - Не думаю…
Коултер снова кивнул в подтверждение своих слов.
- Это был ты.
Я не знал что говорить, а мямлить мне не хотелось, так что я молча стал качать головой.
- И ты что собираешься здесь тупо сидеть, когда у этого придурка твоя жена?
- Я как раз собирался бежать.
Коултер склонил голову набок.
- Тебе не кажется, что этот парень тебя не любит?
- Вроде того.
- И почему?
- Я тебе рассказывал. Я обидел его дружка. – Даже для меня довольно слабая отмазка.
- Да, конечно. Дружок, который пропал. Ты ведь не знаешь, куда он испарился?
- Нет.
- Не знаешь…Потому что в той ванне был не он. А рядом с пилой наперевес был не ты.
- Конечно не я!
- Но тот парень думает, что это ты, потому что чертовски похож. Что-то вроде обмена, не находишь?
- Детектив, я правда не знаю где находится его любовник!
И это было правдой, учитывая течение и привычки морских обитателей.
- Ага, - и на лице у детектива появилось выражение, которое я осмелился бы назвать "задумчивое". – Так он просто решил…Что решил? Сделать твою жену частью какого-то шедевра? Потому что..?
- Потому что он псих? – Подсказал я, в надежде, что Коултер это воспримет как оправдание.
Но как оказалось, надежда была напрасной.
- Ха. Он – псих! Это все объясняет, да! – Он покивал, словно пытаясь заверить себя, что все именно так и есть. – Итак, у нас есть свихнувшийся придурок, у которого твоя жена. Так что дальше? – И он вопросительно поднял брови, как будто ожидая от меня инструкции по дальнейшим действиям.
- Не знаю. Наверное, мне надо доложить об этом…
- Доложить значит… - Он снова закивал. – Типа, в полицию. А то в последний раз ты этого не сделал, и мне пришлось тебя допрашивать.
Ум обычно великолепная штука, но в данной ситуации пришлось признать, что в роли безобидного идиота Коултер мне нравился больше. А теперь, когда мне известно, что он совсем не такой, я буквально разрывался на две части, между чувством осторожности в беседе с ним и жгучим желанием раздолбать стул об его башку. Но хорошие стулья дорогое удовольствие, поэтому осторожность победила.
- Детектив, у него моя жена! Вы, наверное, никогда не были женаты…
- Дважды. Не слишком удачно.
- А у меня все удачно. И я хочу вернуть её в целости и сохранности.
Прежде чем что-то мне сказать он долгое время разглядывал меня.
- Кто он? Ты ведь знаешь.
- Брэндон Вайс, - признался я, понятия не имея, к чему это приведет.
- Это просто имя. Кто он, вообще такой?
Я не понял, что он имеет в виду и еще меньше понимал, что мне ему ответить.
- Это же тот самый парень, что выставил все эти сюрреалистические трупы, и из-за которого губернатор на говно исходит?
- Я практически уверен, что это он.
Он снова кивнул и посмотрел на свои руки. Только сейчас я заметил, что в его руках не было бутылки "Маунтин-Дью". Видимо он все выпил.
- Хорошо бы поймать это ублюдка.
- Да, хорошо бы.
- Чтобы все были счастливы. И для карьеры полезно.
- Думаю, да. – Сказал я раздумывая, может стоит все-таки шарахнуть его стулом.
Коултер хлопнул в ладоши и возвестил:
- Ладно. Пошли возьмем его!
Это была просто блестящая идея, очень правильная, только я видел одну небольшую проблемку.
- Куда пойдем? Где он держит Риту?
Он недоуменно моргнул.
- Что? Он же сказал!
- Мне так не показалось.
- Да, ладно! Ты что телевизор не смотришь? – воскликнул он таким тоном, будто подозревал меня в издевательстве над животными.
- Не часто. Дети уже выросли из мультиков.
- Рекламу уже третью неделю крутят. "Арт-Страваганза"!
- Что?
- "Арт-страваганза" в Выставочном Центре! Более двухсот ультрасовременных художников со всех концов Северной Америки и Карибского бассейна под одной крышей!
Я почувствовал, что безмолвно шевелю губами. Мне пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем я смог издать хоть какой-то звук, но Коултер уже кивал на дверь и рвался наружу со словами:
- Давай же, пойдем, поймаем его! А потом побеседуем на тему: "почему тот парень у ванны так похож на тебя".
В этот раз я смог поставить обе ноги на пол и даже приподнялся со стула, но не успел я продвинуться к выходу, как мой мобильный зазвонил.
- Мистер Морган? – произнес усталый женский голос.
- Да.
- Это Меган. С продленки. Тут, хм, знаете, Астор и Коди…
- Ах, да. – И у меня в мозгу зазвенел очередной сигнал тревоги.
- Уже, кажется, пять минут седьмого? И мне вроде как домой пора, а? Потому что у меня вроде как еще бухгалтерские курсы в семь, да?
- Да, Меган. И как я вам могу помочь?
- Ну, я вроде как уже сказала, что домой хочу.
- Хорошо, - ответил я, мысленно желая дотянуться до нее и швырнуть куда подальше.
- Но как же ваши дети? Ваша жена, вроде как, за ними не идёт, да? Так они же вроде как еще здесь? А мне как бы нельзя уходить, если дети остаются, так ведь?
Вроде это даже хорошо – особенно, если это значит, что Коди и Астор в порядке и не в руках у Вайса.
- Я приеду за ними через двадцать минут.
Выключив телефон, я взглянул на Коултера.
- Дети. Их мама не заберет, так что мне придется самому.
- Прямо сейчас?
- Да.
- Так ты собираешься за ними ехать?
- Так точно.
- Ага. Ты всё ещё хочешь спасти свою жену, а?
- Конечно!
- Значит, ты заберешь детей и с ними поедешь спасать жену. И не свалишь заграницу или ещё куда.
- Детектив, я хочу вернуть свою жену!
Коултер посмотрел на меня долгим взглядом, а затем кивнул.
- Я буду в Выставочном Центре, - сказал он, развернулся и вышел.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Барби-Декстер :)

Вот это продавалось в книжном магазине Сиэтла (в довесок к пятой книге о Дексе)

@темы: Декстер / Dexter

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 33 глава

Насколько мне известно, я никогда не фланировал. Чтобы быть полностью честным, сильно сомневаюсь, что я хотя бы раз прогуливался, но неторопливо фланировать – это за пределами моих сил. Когда я иду куда-то, передо мной всегда есть ясная цель, и не хочу прослыть хвастуном, чаще всего я иду к ней в хорошем темпе.
Но после того, как мы покинули пустой номер Вайса и вошли в лифт, Чацкий до такой степени заинструктировал меня о том, как важно выглядень спокойно, беспечно и не выказывать спешки (попутно запихивая пистолеты в портфель), что к тому времени, как мы спустились в холл гостиницы "Националь", я и в самом деле начал фланировать. Чацкий то уж точно прогуливался… надеюсь, что у меня это выглядело более естественно, чем у него с его протезом.
В любом случае, мы медленно дефилировали по фойе, улыбаясь каждому, кто потрудился бросить на нас взгляд.Профланировали к двери, вниз по ступенькам, к швейцару в адмиральской форме, затем вслед за ним на улицу, где он подозвал нам такси. На тот же неторопливый прогулочный манер мы продолжили вести себя и в такси – Чацкий велел водителю вести нас в замок Эль Морро. Я приподнял бровь, но он только покачал головой, предоставив мне самостоятельно разгадывать смысл его маневров. Насколько я знал, никакого ведущего из Кубы секретного тоннеля в окрестностях Эль Морро не было. Замок был одной из самых оживлённых достопримечательностей Гаваны, перенасыщенной фотоаппаратами и запахом солцезащитного крема. Но я постарался поставить себя на место Чацкого (то есть ненадолго вообразил себя шпионом) и меня тут же осенило.
Чацкий велел водителю везти нас туда именно потому, что это место очень популярно у туристов! Если случится худшее (а вынужден признать, что всё к тому идёт), то наш след оборвётся в толпе и проследить нас дальше станет гораздо сложнее.
Поэтому я сел поудобнее и насладился поездкой, великолепным видом на луну и мыслью, что понятия не имею, куда теперь направится и чем займётся Вайс. То, что об этом не знает даже он сам, послужило слабым утешением.
Где-то в другом месте тот же успокоительный свет от весело смеющейся бледно светящейся луны лился на Вайса. Может быть, он нашептывал ему такие же ужасные и прекрасные мысли – с хитрой ухмылкой подбрасывая идеи о разных забавных штуках, которые можно проделать сегодня вечером, сейчас, очень-очень скоро…
Никогда раньше луна не вызывала столь сильного прилива на Декстер-Бич. Но сегодня её тихое пофыркивание и хихикание наэлектризовывало меня так мощно, что я едва сдерживался от того, чтобы не ринуться во тьму и не исполосовать всех теплокровых двуногих в округе. Возможно, причина была в разочаровании от того, что Вайс снова ускользнул, но ощущение было настолько сильное, что по пути к Эль Морро я искусал себе все губы.
Таксист высадил нас у входа в крепость, в водоворот ожидающих вечернего шоу туристов и уличных торговцев с тележками. В такси вместо нас тут же уселась пожилая пара в шортах и гавайских рубашках, а Чацкий купил у ближайшего продавца две зеленых банки охлаждённого пива.
- Держи, приятель, - он протянул одну мне, - Пошли прогуляемся.
Сначала фланировали, а теперь ещё и гулять - и всё в один день! Достаточно, чтобы голова пошла кругом. Но я гулял, потягивал пиво и вслед за Чацким пробивался сквозь толпу. По пути мы задержались у сувенирного киоска и Чацкий купил пару футболок с изображением маяка на груди и кепок с надписью "Куба". Наконец мы дошли до конца тротуара. Тут он как бы невзначай окинул взглядом окрестности, выбросил пивную банку в мусорник и объявил:
- Ладно! Здесь подходит. Дуй за мной.
Мы неторопливо зашли в переулок между древними зданиями форта.
- Ладно, - спросил я, - И что теперь?
Чацкий пожал плечами:
- Переодеваемся, едем в аэропорт, садимся на первый же рейс, неважно, куда и возвращаемся домой. Да, вот ещё! – добавил он, заглянул в портфель, вынул два паспорта и протянул один мне:
- Дерек Миллер. Нормально?
- Конечно, почему нет. Красивое имя.
- Да уж, - сказал он, - получше, чем Декстер.
- Или Кайл, - поддакнул я.
- Какой Кайл? - Он показал на свой паспорт. – Я Кельвин. Кельвин Бринкер. Можешь звать меня Кел.
Чацкий начал перекладывать всякую всячину из карманов пиджака в штаны
- Пиджаки нам тоже надо потерять. Жаль, что нет времени переодеться полностью, но хотя бы слегка внешность поменяем. Надевай. – велел он, протягивая мне недавно купленные футболку и кепку. Я с немалым облегчение выскользнул из своего кошмарного зеленого пиджака, скинул старую рубашку и быстро натянулсвой новый наряд. Чацкий проделал то же самое и мы вышли из переулка и запихнули шмотки баптистских миссионеров в мусорный бак.
Мы снова пересекли площадь, поймали первое попавшееся на стоянке такси, и Чацкий велел водителю ехать в аэропорт Хосе Мартин.
Ехать обратно в аэропорт было практически так же, как ехать в город. Встречных машин было очень мало: такси да пара военных автомобилей. Водитель относился к дороге как к полосе препятствий из рытвин и ухабов, что было непростой задачей ночью на неосвещенной дороге и несколько раз нас основательно тряхануло, но в конечном итоге мы добрались до аэропорта, обойдясь без опасных для жизни травм. На этот раз таксист высадил нас у прекрасного нового терминала, а не у того здания в стиле ГУЛАГ, куда мы прилетели.
Чацкий тут же пошел изучать табло вылетов.
- Канкун, вылет через тридцать пять минут, - сказал он, - Идеально.
А как насчет портфеля Джеймса Бонда? – спросил я, поскольку сумка с пистолетами, гранатометом и кто знает с чем ещё могла вызвать некоторые неудобства на пограничном контроле.
- Не волнуйся, - ответил он. – Сюда.
Чацкий прошел к камере хранения, опустил несколько монеток в прорезь и запихнул протфель в ячейку.
- Готово.
Он запер дверцу, вытащил ключ и повёл нас к билетной стойке АэроМексика, задержавшись по пути, чтобы выбросить ключ в мусорное ведро.
Народа у стойки почти не было и уже вскоре мы покупали два билета в Канкун. К сожалению, места остались только в первом классе, но так как мы бежали от репрессий коммунистического режима, я счел дополнительные траты оправданными и даже в некотором поэтическом смысле уместными.
Миловидная девушка сообщила нам, что посадка уже началась и посоветовала поторопиться, что мы и сделали, задержавшись только чтобы предъявить паспорта на контроле и заплатить выездную пошлину. Откровенно говоря, я опасался, что с паспортами будут проблемы, а раз уж их не возникло, решил, что не против заплатить налог на выезд, какой бы абсурдной не казалась сама его идея.
Мы поднялись на борт последними, и я уверен, что стюардесса не стала бы улыбаться нам так мило, лети мы эконом-классом. Мы даже получили по бокалу шампанского в благодарность за то, что удосужились прибыть до окончания посадки. Когда за нами задраили люк, я впервые подумал, что мы действительно можем выбраться.
Наконец самолёт поднялся в воздух, убрал шасси и я обнаружил, что способен наслаждаться шампанским – даже на пустой желудок. Пожалуй, оно понравилось бы мне еще больше, когда мы приземлились в Канкуне, но стюардесса больше ничего не предложила. Наверное, мой стату пассажира первого класса выветрился где-то на полпути, заработав мне лишь вежливую улыбку на выходе из самолёта.
Внутри терминала Чацкий отправился купить билеты домой, а я устроился в ресторане и заказал энчиладас. На вкус как и любая еда в аэропортах – картон с намёком на настоящий вкус, но не настолько погано, чтобы потребовать деньги назад. Пришлось потрудиться, но я всё же доел их к тому времени, когда Чацкий вернулся с билетами.
- Канкун-Хьюстон, Хьюстон-Майами, - сказал он, подавая мне билет. – Прилетим около семи утра.
Родной город никогда не выглядел так приветливо, как после ночи на пластиковых сиденьях, когда восходящее солнце осветило взлетную полосу, и самолёт приземлился в аэропорту Майами. Это особое теплое чувство возвращения на Родину согревало меня, пока мы пробивались сквозь истерящую толпу и ехали на внутреннем транспорте к долговременной стоянке машин.
По просьбе Чацкого я подбросил его к больнице – для воссоединения с Деборой. Он выбрался измашины, чуть замешкался, потом снова сунул голову внутрь.
- Жаль, что ничего не вышло, приятель.
- Да, - отозвался я. - Мне тоже.
- Дай мне знать, если я смогу как-нибудь помочь тебе закончить это дело. Ну, в смысле, если ты его найдешь, а потом побрезгуешь, я помогу.
В чём в чём, а уж в этом я точно не "побрезгую", но предложить нажать на курок вместо меня было так мило с его стороны, что оставалось только поблагодарить. Он кивнул, велел "иметь его в виду", захлопнул дверцу и похромал к больнице.
Я поехал домой против основного потока транспорта и добрался довольно быстро, но всё равно приехал слишком поздно, чтобы застать дома Риту или детей. Я утешился душем и чистой одеждой, позавтракал чашкой кофе с тостами и поехал через весь город на работу.
Основные пробки уже рассосались, но движение, как всегда, было еще довольно плотным, и пока машина дергалась на шоссе, у меня было время подумать. И то, что я надумал, мне не понравилось. Вайс всё ещё на свободе и я был абсолютно уверен, что ничто на свете не заставит его забыть обо мне и обратить своё внимение на кого-нибудь другого. Он всё ещё ищет способ либо убить меня, либо заставить пожалеть, что я жив. А я ничего не мог с этим поделать – только ждать, пока он что-нибудь не предпримет, либо пока меня не осенит какая-нибудь гениальная мысль.
Движение встало. По обочине проехал автомобиль, водитель просигналил, остальные водители взорвались шквалом гудков, но меня так и не осенило. Я просто застрял в пробке по дороге на работу и ждал, когда произойдет нечто ужасное. Надо полагать, это типичное описание любого человека в состоянии шока, хотя я всегда полагал, что у меня к такому состоянию иммунитет, поскольку технически я человеком не являюсь.
Машины сдвинулись вперёд. Я медленно проехал мимо грузовика, съехавшего с дороги и стоящего на траве с раскрытым капотом. В кузове сидели семь или восемь мужчин в грязной одежде. Они тоже чего-то ждали, но выглядели счастливее меня – наверное, потому что за ними не охотился эстетствующий маньяк-убийца.
В конце концов я добрался до работы и был бы горько разочарован, если бы надеялся на тёплый и радостный приём со стороны коллег.
- Ты где пропадал? – спросил Винс Масука прокурорским тоном.
- Спасибо, хорошо, - ответил я. – И я рад тебя видеть.
- Все просто с ума посходили, - продолжал Винс, словно не слыша меня. – Мало того, что мигранты всех задолбали, так ещё какой-то отморозок кокнул жену с любовником.
- Тяжело это слышать.
- Он использовал молоток, и если ты думаешь, что было весело…
- Для неё-то уж точно не было, - мысленно добавил я.
- Нам бы твоя помощь не помешала.
- Приятно когда тебя ценят, - произнёс я, а он посмотрел на меня с отвращением и отвернулся.
День лучше не становился. Я побывал на том самом месте преступления, где мужик с молотком устроил себе маленький праздник. Винс был прав, бардак был просто ужасный: брызги уже подсохшей крови испачкали две с половиной стены, диван и большую часть когда-то бежевого ковра.
От одногоиз копов у двери я слышал, что преступник арестован, признал свою вину и твердит, что не знает, что на него нашло. Не бог весть какое утешение, но приятно, что справедливость хотя бы иногда торжествует, да и работа ненадолго отвлекла меня от мыслей про Вайса. Хорошо, когда есть чем заняться.
Но работа не смогла отогнать предчувствие, что Вайсу, вероятно, тоже есть чем заняться.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 32 глава (в переводе Fotini)

В номер мы вернулись без приключений и сказав друг другу едва ли пару слов. Немногословность Чацкого была действительно отличной чертой его характера, так как чем меньше он болтает, тем меньше мне приходится притворяться, что мне интересно, и тем лучше для моих лицевых мускулов. Фактически, те несколько слов что он сказал, были настолько приятными, что я почти полюбил его.
- Давай-ка я отнесу это в номер, - сказал он тогда, поднимая портфель с пола. – А потом подумаем об ужине.
Мудрые и правильные слова: так как мне сегодня не суждено выйти на прогулку под волшебный лунный свет, отличный ужин будет совсем неплохой заменой.
Мы поднялись на лифте на свой этаж, прошли в номер, где Чацкий аккуратно положил портфель на кровать и уселся рядом. Мне пришло в голову что тащить его с собой через весь город было совсем незачем. Так как любопытство один из немногих моих недостатков, я решил в этот раз поддаться ему и узнать в чем же дело.
- И что же такого важного в этих маракасах?
- Да ничего! Совершенно ничего, - улыбнулся он.
- Так зачем ты их тащил через всю Гавану?
Он придерживая крюком портфель, открыл его здоровой рукой.
- Потому что, это больше не маракасы. - Он сунул внутрь руку и вытащил пистолет. - Алле-оп!
Я понял, что Чацкий специально принес этот портфель на встречу с неизвестным Иваном, который принес идентичный портфель и они оба поставили их под стол в той кафешке, где мы все наслаждались Гуантанамерой.
- Ты поменялся со своим другом портфелями, - высказал я свою догадку.
- Бинго, - похвалил он мою догадливость.
То что я сказал, не самая умная вещь, которую я когда-либо говорил, но я был сильно озадачен:
- И для чего?
На это Чацкий улыбнулся мне такой теплой, покровительственной улыбкой, что у меня возникло желание направить на него этот пистолет и нажать на спусковой крючок.
- Это пистолет, парень, - терпеливо пояснил он. – Как думаешь, зачем он нам?
- Ну, для самозащиты?
- Ты же помнишь, зачем мы сюда приехали?
- Найти Брэндона Вайса.
- Найти его? Ты это так называешь? - Он покачал головой. – Мы просто найдем его? Мы здесь, парень, чтобы убить его. Так и запомни! Мы здесь не просто чтобы найти его, а чтобы найти и прикончить. Что, по твоему, мы с ним сделаем? Привезем с собой в Штаты и посадим в зоопарк?
- Я думал здесь, как бы, этого нельзя делать. Это же не Майами, ведь так?
- Это и не Диснейленд, - заметил он, непонятно зачем. – Мы сюда не на пикник приехали, друг. Мы приехали грохнуть этого козла, и чем раньше ты сживешься с этой мыслью, тем лучше.
- Знаю, но…
- Никаких "но"! Мы его грохнем. Вижу у тебя проблемы с этим?
- Никаких.
Но он, очевидно не услышал меня, так как не остановился и уже начал читать мне лекцию:
- Тебя не должна пугать кровь. Это ведь совершенно естественно. Мы растем в убеждении что убийство – это плохо.
Ну, это кому как, подумал я.
- Но правила создают люди, которые без них не могут. По-любому, убийство это не всегда плохо, парень. – Сказав это, он странно как-то подмигнул мне. - Иногда ты просто должен это сделать. А кто-то иногда даже заслуживает быть убитым. Потому что случается что если ты этого не сделаешь, то могут погибнуть много других людей. Или бывает, что встает выбор - или ты или тебя. А в нашем случае это и то и другое, так ведь?
И хотя было достаточно странно услышать эту краткую версию моего жизненного кредо из уст дружка моей сестры, сидящего на кровати в гостиничном номере в Гаване, это еще раз заставило меня почувствовать благодарность к Гарри. За то что он умудрился опередить время и сказать мне всё это так, что я не чувствовал себя словно мухлюю в картах. Но мне совсем не нравилась идея использовать пистолет. Это как-то неправильно – как будто ты решил постирать носки в церковной купели.
Но Чацкий был очевидно очень доволен собой.
- Вальтер. 9 миллиметров. Отличное оружие.
Он удовлетворенно кивнул, снова сунул руку в портфель и достал еще один пистолет.
- Обоим по пушке. - Он кинул один пистолет мне и я рефлекторно поймал его. – Думаю, ты сможешь нажать на спусковой крючок?
Что бы там себе не думал Чацкий, но я знаю каким концом стреляет пистолет. В конце концов, я вырос в семье копа и каждый день с копами работаю. Мне просто не нравится пистолет – это такое безличное оружие, в нем не достает элегантности. Но в свете последних событий мне не стоит игнорировать возможность использования и такого оружия. Так что я, отбросив сомнения, взял его так, как учил меня Гарри.
- Отлично, - похвалил Чацкий.
- Хочешь, чтобы я расстрелял телевизор?
- Оставь это плохому парню.
Я кинул пистолет на постель.
- И это твой план? Подождем, пока Вайс приедет в отель и затем загоним его в угол? В холле или за завтраком?
Чацкий с сожалением покачал головой, словно ему стало грустно от того что он попытался и не смог научить меня завязывать шнурки.
- Слушай, мы ведь не знаем, когда он сюда заявится и что собирается делать. Он, вообще, может найти нас первым. – Чацкий в удивлении поднял брови. – Ха, ты не думал об этом?
- Так что, мы будем стрелять в него, как только найдем?
- Суть в том, чтобы мы были готовы к любому повороту событий. В идеале, мы его поймаем и где-нибудь в тихом местечке прикончим. По крайней мере, мы готовы к этому. – Он похлопал крюком по портфелю. – На всякий случай Иван еще кое-чего подкинул.
- Мины или огнемет?
- Всякие современные электронные штучки. Для наблюдения. Мы можем выследить его. С этим материалом, мы услышим, если он пернет на расстоянии в одну милю.
Я действительно хотел разобраться во всем этом, но проявлять интерес к пищеварительному процессу Вайса было очень трудно. Я очень надеялся, что это не основная идея в плане Чацкого.
В любом случае его подход в стиле Джеймса Бонда не очень вдохновлял. Может это и неправильно, но я начал ценить насколько удачлив я был до сих пор. Я прекрасно жил и с парочкой блестящих лезвий и внутренним голодом. Ничего кроме искусства. Никаких тебе заговорщических планов в номерах иностранных гостиниц, забитых боеприпасами. Только счастливая, беззаботная и расслабляющаяся резня. Конечно, это несколько примитивно и даже небрежно в сравнении со всей этой подготовкой на основе высоких технологий, но это, по крайней мере, была честная и полезная работа. Никаких всплесков тестостерона с полировкой пуль. Чацкий словно забрал все самое веселое из работы всей моей жизни.
Но это ведь я попросил его о помощи, и вот застрял тут с ним. И ничего не оставалось, как только сделать правильное лицо и примирится.
- Это все хорошо, - произнес я с улыбкой, которая и меня не обманула. – Когда начнем?
Чацкий фыркнул и положил пистолеты в портфель. Затем протянул его мне на своем крюке.
- Как только он появится. Положи пока в шкаф.
Я взял портфель и понес его к шкафу. Но когда я приблизился к дверцам, то почувствовал взмах невесомых крыльев и замер. Что такое? Только легкое, неслышимое движение, вспышка узнавания и больше ничего.
Я открыл портфель и вынул пистолет, направив его на дверцы шкафа. Распахнув их, я какое-то время тупо стоял и смотрел внутрь, будто ожидая ответа от темноты, которая окутает меня своими крыльями. Это было невозможно, ирреально, просто сон какой-то, однако постояв так, как мне казалось довольно долгое время, то что я увидел все же было реальностью.
Там лежал Рохелио, друг Чацкого, портье, который должен был нас предупредить о приезде Вайса. Но, очевидно, он нам уже ничего не скажет, разве что мы воспользуемся спиритической доской. Поскольку если внешность не обманчива, то судя по поясу который туго обтягивал его шею, по языку, вываленному изо рта и выкаченным глазам, Рохелио был безнадежно мертв.
- Что такое, брат? – спросил Чацкий.
- Думаю, Вайс уже приехал.
Чацкий сорвался с кровати и подбежал к шкафу. Мгновение он разглядывал труп, затем произнес:
- Вот дерьмо!
Нагнулся и попытался найти пульс у Рохелио, как по мне так это лишнее, но, вероятно, есть какой-то протокол поведения в подобных случаях. Он, естественно, пульса не нащупал и снова выругался:
- Вот же гребаное дерьмо!
Я не видел надобности повторять это ругательство, но конечно же ему лучше знать, так что я просто наблюдал как он проверяет карманы Рохелио. Найдя его магнитный ключ он взял его себе. В карманах убитого оказалось обычное барахло - ключи, носовой платок, расческа, немного денег. Чацкий внимательно рассмотрел деньги.
- Канадская двадцатка. Как будто кто-то ему чаевые дал.
- Ты считаешь Вайс?
Чацкий пожал плечами.
- А ты много убийц-канадцев знаешь?
И то верно. С тех пор как закончился чемпионат НХЛ несколько месяцев назад, на ум приходит одно имя – Вайс.
Еще в кармане Рохелио Чацкий нашел конверт.
- Бинго! Мистер Вайс, номер 865. – Он передал конверт мне. – Наверное, это счета за выпивку. Открой.
Я открыл конверт и вытащил две карточки. Так и есть: два счета за напитки в кабаре «Паризьен», знаменитом кабаре этого отеля.
- Как ты догадался?
Чацкий прекратил свои омерзительные поиски.
- Я облажался. Когда я сказал о дне рождения Вайса, он захотел чтобы отель в этом случае отличился и наверное за это получил свои чаевые, - он потряс канадской двадцаткой. – Месячная зарплата. Он не виноват. В итоге, я облажался, он мертв, а мы в глубокой жопе.
Хоть он и не четко нарисовал всю картину, я его понял. Вайс знал, что мы его ищем, мы же понятия не имели, где он и что делает, к тому же в шкафу нашего номера валялся такой неудобный труп.
- Ладно, что нам делать?
Хоть я и порадовался в какой-то момент, что он не может похвастать своим опытом в данной ситуации – вряд ли он часто лажал или находил убитых портье в шкафу своего номера - опыта вообще у него все же было побольше моего.
Он нахмурился, подумал и сказал:
- Сначала нам надо проверить его номер. Он наверняка уже свалил оттуда, но мы будем идиотами если не сделаем этого. Номер нам известен, и совсем не факт что он об этом знает. И если он там, то мы должны загнать его в угол, как ты выражаешься.
- А если его там нет? – выразил я свое сомнение. У меня было чувство, что Рохелио был для нас вроде посылки, а сам Вайс уже давно исчез на горизонте.
- А если его нет дома, и даже если он там и мы его схватим, в любом случае с сожалением вынужден тебе, мой друг, сообщить что наши каникулы кончились. – Он кивнул на Рохелио. – Рано или поздно его найдут и тогда нам не поздоровится. Нам надо валить отсюда к чертовой матери.
- А как же Вайс? Вдруг он уже уехал?
Чацкий отрицательно покачал головой.
- Ему тоже надо смываться. Он знает, что мы охотимся на него. И он в курсе, что как только найдут Рохелио, то обязательно кто-нибудь может вспомнить, что их видели вместе. Думаю, он уже давно свалил. Но на всякий случай мы проверим его номер. И потом сделаем ноги с Кубы!
А я уж было испугался, что он собирается избавиться от тела при помощи каких-нибудь технических примочек, вроде растворить труп в ванной лучом лазера. И услышав такой вполне обычный план даже порадовался. В Гаване я успел посмотреть только номер гостиницы и дно стакана с мохито, но ежу понятно, что настало время лететь домой и разработать план Б.
- Ладно, пошли.
- Молодец. Возьми пистолет.
Я сунул эту холодную, неприятную штуковину за пояс штанов, накинул жуткий зеленый пиджак, а Чацкий в это время закрыл шкаф.
- Повесь табличку «Не беспокоить».
Великолепная идея, подтверждающая, что я был прав насчет его опытности. Сейчас нам совсем некстати горничная, которая пришла бы протереть вешалки в шкафу. Я повесил на ручку табличку и мы с Чацким пошли к лестнице.
Очень необычное чувство красться за добычей по ярко освещенному коридору, а не при свете луны, выглядывающей через плечо, без блеска лезвия и без нетерпеливого шепота Темного Пассажира готового сесть за руль. Ничего подобного. Слышен только скрип протеза Чацкого и мягкий шаг его здоровой ноги, да наше дыхание. Мы нашли пожарную лестницу и поднялись на восьмой этаж.
Как я и думал, окна номера 865 выходили на центральный фасад отеля. Прекрасное место для установки камеры. Мы тихо стояли у двери, прислушиваясь, пока Чацкий, повесив на крюк пистолет, доставал магнитный ключ Рохелио. Он передал его мне и прошептал:
- На счет три.
Я протолкнул ключ в щель, повернул ручку и отступил, а Чацкий ворвался в комнату с пистолетом наперевес. Я тоже, держа пистолет в руках, последовал за ним.
Чацкий распахивал двери ванной, шкафов и ничего не обнаружив успокоился и сунул пистолет в штаны.
- Приехали, - прокомментировал он глядя на столик у окна. Там стояла большая корзина с фруктами. Забавно, учитывая что Вайс любит с ними делать. Я подошел ближе, чисто чтобы проверить, нет ли там каких частей тела. К счастью там были только фрукты: манго, папайя и тому подобное, и еще была карточка с надписью «С Днем Рождения. Отель «Насиональ». Ничего особенного, но этого оказалось достаточно, чтобы убить Рохелио.
Мы заглядывали в шкафчики и тумбочки и даже смотрели под кроватью, но ничего не нашли. Кроме корзины с фруктами, комната была так же пуста как то место внутри Декстера, где должна находится душа.
Вайс исчез.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 31 глава

Когда я проснулся, в номере было тихо и темно, а уста мои пересохли. Я нашарил во тьме ночник и включил его. При свете обнаружилось, что Чацкий задёрнул шторы, а потом куда-то свалил. Возле лампы так же нашлась бутылка питьевой воды, и я схватил её, сорвал крышку и с благодарностью высосал одним махом полбутылки.
Я встал. Тело после сна мордой вниз слегка одеревенело, но в остальном я чувствовал себя на удивление хорошо, только голодным. Я подошел к окну и раздвинул шторы.
На дворе всё ещё был день, хотя солнце уже слегка склонилось к горизонту и поумерило свой пыл. Я постоял у окна, разглядывая гавань, дамбы и широкую набережную, запруженную людьми. Никто никуда не спешил, все прогуливались, собирались группами чтобы поболтать, попеть или, насколько я смог понять по жестам, дать совет любовникам.
На воде покачивалась большая автомобильная покрышка, в которой сидел человек с удочкой. У самого горизонта дымили три больших корабля – слишком далеко, чтобы разобрать, пассажирские или грузовые.
Птицы кружились над волнами, солнце отражалось в воде и вся эта невероятная красота вдруг заставила меня понять… что за окном нет ничего съедобного, так что я взял свой ключ от комнаты с тумбочки и спустился в холл.
Напротив лифта я обнаружил большой официозный ресторан и отделанный панелями из тёмного дерева бар рядом с ним. Оба были весьма хороши, но не совсем то, что я искал. Бармен на превосходном английском подсказал, что в цокольном этаже есть небольшая закусочная: вниз по лестнице в конце коридора, и я пошел туда, поблагодарив его (тоже на превосходном внглийском).
Закусочная оказалась стилизована под кинотеатр, и я пережил неприятный момент, пока не увидел меню – к счастью, тут кормили не одним попкорном. Я заказал сэндвич, конечно же по кубински, и банку пива и сел за стол, с толикой горечи созерцая все эти «Свет! Камера! Мотор!» Вайс либо был где-то рядом, либо скоро появится, а он обещал сделать Декстера знаменитым. Я не хотел быть знаменитым. Я предпичитал трудиться во тьме безвестности, тихо, не привлекая внимания, совершенствуя своё мастерство. Скоро это станет абсолютно невозможным, разве что мне удастся остановить Вайса, что представлялось мне маловероятным, поскольку я понятия не имел, как это сделать. Ну, хотя бы сэндвич оказался вкусным.
Поев, я поднялся вверх по лестнице и вышел на улицу. Перед грандиозной мраморной лестницей выстроились на страже такси. Я бесцельно прошел мимо ряда древних шевроле и бьюиков (был даже один хадсон – ни за что бы не узнал модель, кабы не шильдик). К каждому авто прислонились весьма жизнерадостные водители, готовые меня прокатить, но я с улыбкой прошел мимо – к далёкому парадному входу. Позади ряда такси сгрудились нечто вроде покрытых ярким пластиком тележек для гольфа. Их водители были помоложе, не такие лощеные, но и они в равной степени стремились не дать мне воспользоваться собственными ногами. Впрочем, мне удалось пройти и мимо них.
У ворот я остановился и посмотрел вокруг. Передо мной кривая улочка вела к бару или ночному клубу. Справа дорога спускалась к набережной, а слева, то же вниз по холму, я увидел ряд лавчонок и нечто вроде кинотеатра. Пока я рассматривал всё это и размышлял, в какую сторону направиться, рядом со мной тормознуло такси, Чацкий опустил стекло и позвал меня внутрь.
- Залезай! – велел он, - Живей, приятель. В машину. Быстро!
Я понятия не имел, почему это так важно, но всё же залез внутрь и таксист довёз нас до отеля, повернув направо перед входной дверью и въехав на стоянку у левого крыла здания.
- Тебе нельзя болтаться у главного входа, - заявил Чацкий. – Стоит парню тебя заметить, и игра окончена.
- Ох, - пробормотал я, чувствуя себя дурак-дураком. Он был прав, конечно, но Декстер настолько не привык к охоте днём, что это просто не пришло мне в голову.
- Пошли! - скомандовал Чацкий, и вылез из машины, держа в руках новый кожаный портфель. Он расплатился с водителем и провел меня через боковую дверь мимо магазинчиков прямиком к лифту. Мы молча поднялись в номер. Чацкий бросил портфель на кровать, плюхнулся в кресло, и объявил:
- Ну что ж, нам нужно убить немного времени, и лучше всего сделать это прямо здесь, в комнате, - он посмотрел на меня, как на недоразвитого ребенка и добавил, - Так этот парень не узнает, что мы здесь. - Он смерил меня взглядом, чтобы убедиться, что я понял, и видимо, убедившись, вытащил потрёпанную брошюру и карандашо и начал разгадывать судоку.
- А что в портфеле? – спросил я немного раздраженно.
Чацкий улыбнулся, подцепил портфельсвоим стальным крюком, перевернул и открыл. Он был забит дешевыми сувенирными ударными инструментами со штампом "Куба".
- Для чего? – изумился я.
- Никогда не знаешь, что может пригодиться, - снова ухмыльнулся он и вернулся к своему без сомнения увлекательному разгадыванию судоку.
Предоставленный самому себе, я пододвинул кресло к телевизору и стал смотреть кубинские комедии.
Так мы мирно просидели почти до самых сумерек. Наконец Чацкий взглянул на часы и сказал:
- Ладно, приятель, поехали!
- Куда?
- На встречу с другом! – подмигнул он, и не добавив ни слова, подцепил свой новый портфель и направился к двери. Особого выбора у меня не было, поэтому несмотря на его тревожащие перемигивания, я покорно потащился следом, вышел из комнаты, снова через боковой вход гостиницы к ожидающему нас такси.
Улицы Гаваны были переполнены даже в сумерках.
Я приоткрыл окно в машине, чтобы увидеть, услышать и почуять город и был вознагражден постоянно меняющейся, но не смолкающей волной музыки, несущейся из каждой двери и каждого окна, мимо которогомы проезжали и подхватываемой множеством уличных музыкантов.
Их песня становилась то громче, то тише и постоянно менялась, но почему-то всякий раз возвращалась к мотиву «Гуантанамеры».
Такси запрыгало на неровностях грубой мостовой, пробираясь сквозь толпы людей: поющих, чем-то торгующих, и даже, как ни странно, играющих в бейсбол. Я очень быстро потерял всякое чувство направления и к тому времени, как такси остановилось у заграждения из больших железных шаров, уже понятия не имел, откуда мы приехали. Мы с Чацким пересекли площадь, прошли по переулку и вышли… кажется, к отелю.
Здание сияло оранжево-розовым в лучах заходящего солнца. Чацкий провел меня внутрь, мимо бара с пианино и несколькими столиками с портретами Эрнеста Хемингуэя, выглядевшими так, словно их рисовали ученики начальной школы.
Мы прошли до конца коридора к старомодному лифту и Чацкий позвонил. Пока мы ждали, я осмотрелся. Чуть в стороне стояли шкафы с сувенирами: пепельницы, кружки и другие предметы с изображениями Хемингуэя, правда в этот раз выполненные кем-то более умелым, чем ученик художественной школы.
Лифт прибыл. Массивная железная решетка отворилась, показав кабину и мрачного старика-оператора. Мы с Чацким отвоевали несколько дюймов пространства у других пассажиров, битком набивших кабину. Оператор вернул решетку на место и перевел рычаг в положение «вверх». Клеть лифта дернулась и медленно поползла вверх на пятый этаж. Здесь лифтер снова повернул рычаг и мы с рывком остановились.
- Комната Хемингуэя! – объявил старик, открыл решетку и остальные пассажиры высыпали наружу.
Я вопросительно взглянул на Чацкого, но он покачал головой и указал наверх, поэтому я остался в лифте. Решетка захлопнулась, и мы рывками поднялись еще на два этажа вверх. Лифтер открыл дверь и мы наконец вышли в небольшой комнатке. Поблизости играла музыка и Чацкий взмахом руки повёл меня на звук.
Мы обогнули решетку и вышли на крышу. Трио музыкантов в белых штанах и традиционных рубахах гуаяберах исполняло песню «Охос-Вердес». Позади них, у стены располагался бар, а с другой стороны был просто город – лежащая внизу Гавана в оранжевом свете заходящего солнца.
Чацкий подвел меня к низкому столику в окружении мягких кресел. Пихнул свой портфель под стол и мы сели.
- Красивый вид, а?
- Очень красивый, - согласился я, - Мы из-за него сюда пришли?
- Нет, я же говорил. У нас тут встреча с другом.
Издевался он надо мной или нет, но больше на эту тему он ничего не добавил. В любом случае, в этот момент к нашему столику подошел официант.
- Два мохито, - заказал Чацкий.
- Пожалуй, я лучше буду придерживаться пива, - произнёс я, припомнив, как меня вырубило сегодня после мохито.
Чацкий пожал плечами:
- Как хочешь. Попробуй местный «Кристалл», вроде недурно.
Я кивнул официанту: если уж я мог в что-то доверить Чацкому, так это выбор пива. Официант кивнул в ответ и пошел к бару за напитками, а музыканты завели Гуантанамеру.
Едва мы успели сделать по глотку, как к нашему столику подошел коротышка в коричневых слаксах и гуаябере лимонно-зеленого цвета, с точно таким же, как у Чацкого портфелем в руке.
Чацкий вскочил и протянул руку.
- Ииибаннн! – завопил он, и я не сразусообразли, что это не внезапный приступ синдрома Туаретта, а просто кубинское произношение имени незнакомца – Иван.
Ииибаннн тоже протянул руку, они с Чацким обменялись рукопожатиями и обнялись.
- Кам-Бейл! – воскликнул Ииибаннн, и я опять не сразу вспомнил, что Чацкий сейчас носит имя преподобного Кэмпбела Фрини.
Пока я тормозил, Иван обернулся ко мне и вопросительно приподнял бровь.
Ах, да! – сказал Чацкий, - Это Дэвид Марси. Дэвид – Иван Эчеверриа.
- Mucho gusta, - сказал Иван, пожимая мне руку.
- Приятно познакомиться, - ответил я по-английски, так как не был уверен в том, что "Дэвид" говорит по-испански.
- Ну, садись, - предложил Чацкий и махнул официанту. Тот примчался к нашему столику и принял у Ивана заказ на мохито.
Затем Чацкий с Иваном завели веселую беседу на очень быстром кубинском диалекте испанского, прихлёбывая свои коктейли.
Я бы мог, пожалуй, следить за разговором, если бы напрягся, но решил, что обыный приятельский трёп о былых временах не стоит столь тяжких усилий. Да и по правде, даже если бы они обсуждали что-нибудь поинтереснее, чем: «помнишь, как тогда…», я бы всё равно отключился – уже стемнело, и из-за края крыши вальяжно поднималась раздутая, красновато-желтая, самодовольная и кровожадная луна, от одного вида которой каждый сантиметр моей кожи покрылся ковром ледяных мурашек, волосы на загривке и предплечьях вздыбились, а по каждому коридору замка «Декстер» пробежал маленький тёмный лакей с приказом к каждому Рыцарю Ночи: «Иди и сделай это!»
Но, к сожалению, ничему подобному не суждено было сбыться.
Это не была та ночь, когда можно освободить себя; этой ночью требовалось затаиться. Этой ночью приходилось пить быстро теплеющее пиво, притворяться, что слушаешь музыку, вежливо улыбаться Ииибаннну и мечтать о том, что всё закончится и я смогу обрести мир и покой в кровавом убийстве. Этой ночью я терпел и надеялся, что однажды, совсем скоро, я схвачу в одну руку нож, а в другую – Вайса.
А до тех пор остается лишь глубоко вздохнуть, глотнуть пива и притвориться, что я наслаждаюсь пейзажем.
Отрабатываем обаятельную улыбку, Декстер. Сколько зубов мы можем показать? Очень хорошо, теперь без зубов, только губы. Насколько нужно приподнять уголки губ, чтобы было похоже на улыбку, а не гримасу ужасной боли?
- Эй, приятель, ты в порядке? – окликнул Чацкий. Кажется, я случайно изобразил не ту гримасу.
- Всё нормально, - ответил я, - Просто… всё в норме.
- Угу, - недоверчиво пробормотал он, - Пожалуй, лучше отвезти тебя обратно в отель. Он осушил свой стакан, встал и пожал руку вставшему Ивану. Затем Иван снова сел, а Чацкий подхватил свой портфель и мы направились к лифту.
Обернувшись, я увидел, как Иван заказывает себе ещё коктейль и вопросительно глянул на Чацкого.
- А,- сказал он, - Мы не хотели уходить вместе. Ну, понимаешь, одновременно.
- Видимо, в этом был какой-то смысл, поскольку мы явно играли в шпионское кино, так что по пути вниз я внимательно рассматривал каждого встречного, чтобы не упустить агента какой-нибудь Корпорации Зла. Кажется, их здесь всё-таки не было, потому что мы благополучно спустились и вышли на улицу. Но когда мы пересекли улицу в поисках такси, мы случайно прошли рядом с запряженной лошадью повозкой. Мне следовало бы заметить это, ведь животные всегда меня недолюбливали! Вот и эта лошадь попыталась встать на дыбы, хотя коняга была старая, замученная и до нашего приближения что-то мирно жевавшая из мешка на морде. Манёвр получился не особо впечатляющим, отнюдь не в стиле Джона Уэйна, но лошади удалось оторвать ноги от земли и издать звук крайнего неодобрения в мою сторону, что поразило возницу не меньше меня самого. Я поспешил прочь и нам удалось попасть в такси, избежав нападения стаи летучих мышей.
Обратно в отель мы ехали молча. Чацкий сидел с портфелем на коленях и смотрел в окно, а я старался не слушать ошеломительную полную луну. Получалось откровенно плохо: луна была на каждом открыточном виде Гаваны, мимо которого мы проезжали, такая яркая, возбуждающая, нашептывающая восхитительные идеи… Ну почему я не могу выйти поиграть? Но увы, нельзя. Остается только улыбаться и обещать ей: «Скоро. Уже скоро».
Как только я найду Вайса.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 29 и 30 глава

Кайл Чацкий сидел напротив меня за тем же угловым столиком в том же больничном кафе. Несмотря на то, что он едва ли покидал свой пост в течение последних нескольких дней, он был чисто выбрит и одет в свежую рубашку. Кайл смотрел на меня с улыбкой, чуть тронувшей уголки глаз и губ, но не добравшейся до глаз, которые оставались холодными и бдительными.
- Забавно, - сказал он, - Ты хочешь, чтобы я помог тебе взломать систему регистрации отлея "Брейкер"? Ха! – он не очень убедительно усмехнулся – А почему ты считаешь, что я могу тебе помочь?
К сожалению, вопрос был справедливым. Моё мнение о возможностях Чацкого не было основано на каких-то его словах или поступках. Но краем уха я слышал, что он на хорошем счету в некоем тайном правительственном подразделении – как бы не связанной между собой группы людей, тщательно избегающих пристального внимания, служащих в различных структурах, обозначаемых аббревиатурами и более-менее аффилированных с федеральным правительством, а иногда даже друг с другом. В свете этого знания я был абсолютно уверен, что ему известны пара способов выяснить, когда Вайс заселится в отель.
Но возникала небольшая проблема протокола: мне не полагалось ничего подобного знать, а ему - признаваться. Чтобы решить эту проблему и преодолеть его инстинктивное нежелание, нужно было придумать нечто достаточно важное и срочное. Лично для меня нет ничего более экстренного, чем надвигающаяся кончина Драгоценного Декстера, но вряд ли Чацкий разделит мою высокую самооценку. Ему наверное, куда важнее всякие пустяки вроде национальной безопасности, мира во всем мире и собственных бестолковой жизни и здоровья.
Но мне пришло в голову, что для него так же немало значит моя сестрица… и на этом можно попробовать сыграть. Поэтому. Изобразив на лице своё лучшее выражение мужественной прямоты, я выпалил:
- Кайл! Это тот мужик, который ранил Дебору!
В любом из мужских телесериалов, которые я видел, этого было бы более чем достаточно, но видимо, Чацкий их не смотрел. Он просто приподнял бровь и спросил:
- Ну и ..?
- Ну и … - протянул я, несколько опешив и лихорадочно пытаясь вспомнить, что еще говорят в подобной ситуации по телевизору, - ээ… он там, ему всё сошло с рук… и он готов повторить попытку!
На этот раз Кайл приподнял обе брови:
- И ты считаешь, что он снова нападёт на Дебору?
Всё шло совсем не так, как я рассчитывал. Я-то верил. Что Кайл живет по некоему Кодексу Людей Действия и стоит мне упомянуть о необходимости активных действий и выразить свою готовность в них участвовать, как Чацкий вскочит на ноги и мы ринемся в бой. А он вместо этого смотрит на меня так, словно я предложил ему клизму.
- Как ты можешь не хотеть поймать этого парня? – спросил я, и мне стало даже неловко от нотки отчаяния в голосе.
- Это не моё дело, - ответил он. - И не твоё тоже, Декстер. Если ты думаешь, что этот парень собирается заселиться в этом отеле, скажи полицейским. У них полно народу, способного выследить и схватить его. А ты у себя один, приятель, и не пойми меня превратно, но дело может оказаться намного серьёзнее, чем ты привык.
- Полицейские захотят узнать, откуда мне это известно, - ляпнул я, и тут же пожалел об этом. Чацкий мгновенно вцепился в мою оговорку:
- И откуда тебе это известно?
Бывают случаи, когда даже лицемеру Декстеру приходится раскрыть пару карт, и сейчас явно настал один такой. И так, выбросив в форточку вбитые в меня с детства запреты, я выдавил:
- Он меня преследует.
- В смысле? – моргнул Чацкий.
- В смысле, он хочет меня убить. Он уже сделал две попытки.
- И ты думаешь, что он собирается попробовать ещё раз? В этом отеле, "Брейкер"?
- Да.
- Так почему бы просто не остаться дома?
Без ложного тщеславия я заявляю, что не привык к наличию интеллекта у собеседника. Но Чацкий явно вёл в нашем танце, а я отставал на пару па, хромая на обе левых ноги. Я завёл этот разговор, считая Чацкого этаким бравым воякой без страха и упрёка, который с полуслова ринется в бой, особенно если получит возможность вонзить свой крюк в мерзавца, ранившего любовь всей его жизни, Дебору.
Я явно просчитался. И из этого следовал вопрос: кто же такой Кайл Чацкий и как мне заручиться его помощью? Склонить его на свою сторону хитрой уловкой или придётся прибегнуть к той или иной форме беспрецедентно неудобной и невыразимой правды? Сама мысль о совершении акта честности заставила меня содрогнуться – это противоречило всему, что я из себя представлял. Но другого выхода я не видел – придется поделиться хотя бы частицей правды.
- Если я останусь дома, он сделает нечто ужасное. Со мной, и возможно, с детьми.
Чацкий покачал головой:
- Было гораздо понятнее, когда я считал, что ты хочешь отомстить. Как он может навредить тебе, если ты будешь дома, а он – в гостинице?
Иногда приходится признать – сегодня не твой день. Я попытался утешиться мыслью, что еще страдаю от последствий сотрясения мозга, но сам себе возразил: жалкая отмазка. Тогда, чертовски раздраженный, я вытащил позаимствованный из машины Вайса блокнот и открыл на цветном портрете Доминанта Декстера на фасаде гостиницы Брейкер.
- Так, например, - сказал я, - Если он не сможет меня убить, то подстроит арест за убийство.
Чацкий долго разглядывал рисунок, а потом тихо присвистнул:
- Ого… А эти штуки внизу…?
- Трупы. Изукрашенные так же, как в том деле, которое расследовала Дебора, когда этот тип напал на неё.
- Зачем ему это? – изумился Кайл.
- Это вид искусства. – ответил я. – То есть он так думает.
- Да, но зачем ему ты?
- Парень, которого арестовали, когда ранили Дебору. Я ещё ему здорово по башке наподдал. Это был его бойфренд.
- Был? – тут же зацепился Чацкий, - А где он сейчас?
Никогда не видел смысла в членовредительстве – в конце концов, жизнь сама по себе намного лучше с этим справляется, но если бы я мог вернуть обратно это "был", откусив себе язык, то сделал бы это с превеликой радостью. Но увы, слово не воробей, и задействовав жалкие остатки своего некогда острого ума я выдал:
- Он сбежал из-под залога и исчез.
- И этот парень обвиняет тебя?
- Я так думаю.
Чацкий посмотрел на меня, потом опять на рисунок:
- Слушай, приятель, ты знаеim этого парня, а я хорошо усвоил, что к предчувствиям надо прислушиваться. У меня они срабатывали девять раз из десяти. Но тут… не знаю, – он пожал плечами. – Не слишком ли притянуто? – тут он поддел рисунок пальцем. – Впрочем, в одном ты прав. Тебе нужна моя помощь, и даже сильнее, чем ты думаешь.
- "Что ты имеешь в виду?" – вежливо уточнил я.
Чацкий похлопа рукой по рисунку:
- Это не гостиница Брейкер. Это Националь. В Гаване, – и видя совершенно непотребно отвисшую Декстерову челюсть, уточнил: - в той Гаване, что на Кубе.
- Не может быть! – пролепетал я. – Я сам там был. Это Брейкер!
Чацкий самодовольно ухмыльнулся. (Мне ужасно захотелось попробовать такую улыбочку, когда я без маски)
- Ты что, историю прогуливал?
- Вряд ли нам задавали эту главу. Просветишь?
- Националь и Брейкер были построены по одному проекту, из соображений экономии. Они практически идентичны.
- Тогда почему ты так уверен, что это не Брейкер?
- Смотри сюда – показал чацкий, - видишь старые автомобили? Чистая Куба. А вот тут, видишь нечто вроде гольф-кара с пластиковой крышкой? Это "коко-локо" и ездят на них только на Кубе, а не в Форт Лодердейл. Ирастения, здесь, слева! Около Брейкер таких не увидишь. – он отпустил блокнот и откинулся на спинку стула. – Ну, можно сказать, твоя проблема разрешилась сама собой, приятель.
- В смысле? – не понял я, раздражаясь от полной бессмысленности его слов.
Чацкий ухмыльнулся:
- Американцу слишком трудно туда попасть. Не думаю, что у него получится.
В прорезь упал десятицентовик, и у Декстера в мозгу загорелась лампочка.
- Он канадец, – сказал я.
- Ладно, тогда он сможет туда попасть, - гнул свою линию Чацкий, - Но ты возможно не помнишь, но там всё очень строго. В смысле. Ничего подобного ему с рук не сойдет, – он снова похлопал по блокноту. – Только не на Кубе. Копы появятся, едва он… - тут Чацкий нахмурился и задумчиво потянулся своим блестящим стальным крюком к лицу, но спохватился, прежде чем успел выколоть себе глаз.
- Разве что…
- Что?
Он слегка покачал головой:
- Этот парень очень умный, да?
- Ну, неохотно признал я, - по крайней мере, он так считает.
- Значит, он должен это знать. Что возможно, означает…
Чацкий замолк на полуслове и выудил откуда-то свой телефон (одну из тех моделей с увеличенным экраном) Придерживая его крюком, он принялся что-то быстро печатать, хмыкая и бормоча под нос: "Черт ... Хорошо ... Угу…" и прочие малоинформативные фразы.
Я видел, что он что-то ищет в Гугле, но не смог разобрать через стол, что именно.
- Бинго! – наконец воскликнул он.
- Что?
Он улыбнулся, явно довольный собственной сообразительностью.
- На Кубе обожают устраивать разные праздники, чтобы показать, как у них всё здорово и свободно. Вроде этого фестиваля, – он подтолкнул телефон ко мне.
Я вгляделся в экран и прочёл: "Festival Internacional de Artes Multimedia"
- Начало через три дня. Что бы парень не вытворял там с проекторами или клипами, полицейским прикажут не мешать до конца фестиваля.
- А пресса там будет?
– Со всего света. Идеально.
Действительно идеальная возможность для Вайса подготовить свой жуткий проект и получить всё то внимание, которого он так жаждал, на блюдечке с голубой каёмочкой. Вот только мне это ничего хорошего не сулило. Тем более, что ему известно: я никак не смогу попасть на Кубу и остановить его.
- Ладно, - признал Чацкий, - В этом может быть смысл. – Ты действительно уверен, что он туда поедет?
К сожалению, вопрос был справедливым. Уверен ли я? Осторожно, стараясь не спугнуть Чацкого, я задал беззвучный вопрос Тёмному Пассажиру:
- Мы уверены?
- О, да! - зубасто усмехнулся он, - Ещё как!
Ладно, вопрос решен: Вайс поедет на Кубу, чтобы разоблачить Декстера. Но мне требовалось нечто более убедительное, чем молчаливая уверенность. Какие у меня доказательства, кроме рисунков, которые вероятно, не приняли бы в суде? Правда, некоторые из них были довольно интересными, например, шестигрудая женщина буквально засела у меня в голове.
Я вспомнил эту работу и почти услышал лязг упавшего в прорезь здоровенного четвертака.
Между страниц блокнота лежал листок бумаги.
Расписание авиарейсов из Гаваны.
Как раз та информация, которая необходима, если придется спешно покидать Гавану. Например, чисто гипотетически, если вы только что разложили несколько причудливо обработанных трупов у входа в самую дорогую гостиницу города.
Я потянулся за блокнотом, выудил расписание полетов, и продемонстрировал Чацкому:
- Он там будет.
Чацкий развернул листок и прочёл: "Cubana Aviacion"
- Из Гаваны в Мексике, - сказал я, - Так он сможет сделать что собирался, и быстро смыться.
- Возможно… Да, возможно… - он склонил голову набок, - Ты это нутром чувствуешь?
- Честно говоря, нутром я всегда чувствовал только приближение обеда. Но раз уж Чацкому это так важно, то я расширил определение "нутра", включив в него Тёмного Пассажира, и моё "нутро" заверило, что сомневаться не приходится.
- Он там будет, - повторил я вслух.
Чацкий нахмурился и снова посмотрел на рисунок. Затем он начал кивать, сначала медленно, а затем всё энергичней:
- Угу, - он поднял голову, вернул мне листок с расписанием и встал. – Пойдем поговорим с Деборой.
Дебора, что вполне ожидаемо, лежала в своей постели. Она смотрела в окно, хотя ничего не смогла бы разглядеть с кровати, не обращая внимания на мелькающие на экране телевизора неземного веселья и счастья. Деб явно не трогали веселая музыка и крики восторга. Если судить по выражению ее лица,можно было бы подумать, что она никогда в жизни не радовалась и не собирается начинать. Когда мы вошли, она апатично взглянула на нас,и едва узнав, тут же отвернулась обратно к окну.
- Она не в духе, - пробормотал Чацкий, - бывает иногда после ранений.
Судя по количеству шрамов по всему лицу и телу Чацкого, он знал, о чём говорит, так что я просто кивнул и подошёл к Деборе.
- Привет, сестренка! – воскликнул я тем наигранно жизнерадостным тоном,каким полагается обращаться к прикованному к постели инвалиду.
Она повернулась ко мне, и в мертвенной пустоте её глаз мне почудилось эхо её отца Гарри, и выплывшие из этой голубой бездны воспоминания захлестнули меня.
Гарри умирал. Видеть это было слегка неловко – словно наблюдать за муками Супермена от криптонита. Он должен был быть выше обычных человеческих слабостей. Но последние полтора года он умирал, медленно, приступ за приступом, и сейчас был очень близок к финишу. Гарри умирал без всякого сомнения и одна медсестра из хосписа решила ему немного помочь. Она специально увеличивала ему дозу обезболивающего, постепенно доводя её до смертельной и впитывала умирание Гарри, смакуя его конвульсии. О радость и блаженство – Гарри разрешил мне сделать эту медсестру моей первой живой человеческой игрушкой, первой, кого я увел за собой на Тёмную игровую площадку.
И я сделал это. Первал Медсестра стала первой маленькой каплей крови на предметном стекле, начавшем мою коллекцию. Прошло несколько часов чуда, открытий и экстаза, прежде чем Первая Медсестра превратилась в груду плоти; и на следующее утро когда я пошел в хоспис отчитаться перед Гарри, пережитый опыт всё ещё наполнял меня сияющей тьмой.
Я вошёл в палату Гарри, едва касаясь ногами земли; оноткрыл глаза, увидел, как я парю, как я изменился, во что он меня превратил… и жизнь ушла из его глаз.
Я присел рядом с ним, испугавшись, что начинается очередной приступ.
- Что с тобой? – спросил я, - Позвать врача?
Он закрыл глаза и медленно, осторожно покачал головой.
- Что случилось? - я настаивал, думая, что раз уж мне хорошо как никогда в жизни, то и все остальные должны чувствовать себя хоть чуточку лучше.
- Ничего страшного, - ответил Гарри тихим, осторожным, умирающим голосом. Затем он снова открыл глаза и посмотрел на меня тем же остекленевшим взглядов ледяной пустоты. – Значит, ты это сделал?
Я кивнул, чуть не покраснев от смущения.
- А после? - спросил он.
- Все чисто, - заверил я. - Я был очень осторожен.
- Никаких проблем?
- Нет, - ответил я и выпалил: - Это было замечательно. - И, видя боль на его лице и надеясь что это может помочь, добавил: - Спасибо, папа.
Гарри снова закрыл глаза и отвернулся. Через шесть или семь едва слышных вдохов он прошептал:
- Что я наделал ... О, Боже, что я натворил...
- Папа? – я никогда прежде не слышал от него таких слов, да ещё сказанных таким измученным и растерянным тоном, что это почти развеяло мою эйфорию. Но он только покачал головой, зажмурился и больше ничего не сказал.
- Папа ...?
Но он не ответил, только покачал головой несколько раз, а потом долго лежал молча, пока наконец не открыл глаза и не посмотрел на меня мертвящей пустотой своих глаз, полных тьмы, лишенной даже проблеска света и надежды.
- Ты то, сказал он, - что я из тебя сделал.
- Да, - согласился я, и снова попытался поблагодарить его, но он перебил:
- Это не твоя вина, - сказал он, - а моя.
Тогда я не понял, что он имеет в виду, и лишьчерез много лет, кажется, начал понимать. Мне до сих пор жаль, что я не смог тогда сказать или сделать что-нибудь такое, что помогло бы Гарри соскользнуть в окончательную тьму без тревог; несколько тщательно подобранных слов, которые бы развеяли его сомнения и вернули солнечный свет в его пустые голубые глаза.
Но я также знаю, эти много лет спустя, что ни на одном из известных мне языков таких слов не существует. Декстер это то, чем Декстер и должен быть, отныне и вовек, и если Гарри увидел это под конец и захлебнулся в волне ужаса и вины – мне правда очень жаль, но что поделать? Смерть всех приводит к некому болезненному пониманию, и не всегда пониманию какой-то особенной истины – просто приближение конца заставляет людей верить, что они видят какое-то великое откровение.
Поверьте мне, я практически эксперт в том, как умирают люди. Если бы я записал все те странные вещи, которые говорили мне мои Особые Друзья, когда я помогал им подойти к черте, то получилось бы весьма занимательное чтиво.
Таким образом, мне было жаль Гарри, но будучи юным и неуклюжим начинающим монстром я не мог скажать ничего, чтобы ему стало легче.
И вот сейчас, спустя годы, я смотрел в глаза Деборы и чувствовал себя таким же несчастным и беспомощным. Всё что мог – только глазеть, как она снова отвернулась к окну.
- Христа ради, - сказала она, не отводя взгляд от окна. – Прекрати на меня пялиться.
Чацкий скользнул на стул по другую сторону кровати.
- Она в последнее время немного капризничает, - сказал он.
- Отъебись, - вяло огрызнулась Деб, слегка наклоняя голову, чтобы взглянуть на Чацкого, не упуская из виду окна.
- Слушай, Дебора, - сказал он. - Декстер знает, где тот парень, который ранил тебя.
Она лишь пару раз прищурилась.
- Э… и он думает, что мы с ним можем его взять. И мы хотели бы поговорить с тобой об этом. Узнать, как тебе это.
- Каково мне? – горько переспросила она, и посмотрела на нас с такой болью, что даже меня проняло. - Вы хотите знать, каково мне?
- Эй, это нормально, - сказал Чацкий.
- Они сказали мне, что я умерла на столе, - перебила она. - Я всё ещё чувствую себя мертвой. Я чувствую, что не знаю, кто я и почему и зачем, и я просто ... - по её щеке скатилась слеза и это был очень тревожный признак. - Я чувствую, что он вырезал из меня что-то очень важное и не знаю, смогу ли я когда-нибудь вернуть это обратно. - она опять отвернулась к окну, - Я чувствую, что всё время хочу плакать, а я не такая. Я не плачу, ты же знаешь, Декс. Я не плакса, - повторила она тихо, когда вторая слеза потекла по ещё влажному следу первой.
- Это нормально, - повторил Чацкий, хотя что уж тут нормального.
- Я чувствую, как все, во что я верила, перевернулось с ног на голову, - продолжала она. - И я не знаю, смогу ли я такой вернуться на работу в полицию.
- Тебе станет лучше, - заверил Чацкий, - просто нужно время.
- Возьми его, - сказала она, и посмотрела на меня с намёком на свою старую добрую ярость. - Возьми его, Декстер. И сделай то, что должен сделать. - она посмотрела мне прямо в глаза и снова отвернулась к окну.
- Папа был прав. - добавила сестра.

Глава 30

Вот так, однажды ранним утром, я обнаружил себя перед небольшим зданием международного аэропорта Майами. Я стоял, сжимая в руке документы на имя Дэвида Марси, и одетый в нечто, что носят только туристы: зеленый костюм, с ярко-желтым поясом и туфлями в тон. Рядом стоял мой наставник из Международной организации баптистского братства, преподобный Кэмпбелл Фрини, в таком же отвратительном костюме и с такой широкой улыбкой на губах, что она даже изменила его лицо, и, казалось, шрамы стали менее заметны.

На самом деле я не модник, но у меня все же есть некие принципы в выборе приличной одежды для повседневной жизни, но то, во что мы были одеты все эти принципы превратило в пыль. Я протестовал, конечно, но преподобный Кайл сказал мне, что выбора у нас нет.

- Надо, парень, стать на них похожим, - сказал Кайл, надевая красную спортивную куртку. – Это одежда баптистских миссионеров.

- Почему мы не можем быть просветарианцами? – с надеждой спросил я, но Кайл отрицательно покачал головой.

- У меня информаторы среди них, так что будем баптистами. Надеюсь по-венгерски не разговариваешь?

- Ева Габор? – попробовал я, но он отверг мой венгерский.

- И не говори все время про Иисуса, они так не делают. Просто улыбайся побольше и все получится. – Он протянул мне лист бумаги. – Это разрешение от Министерства финансов на миссионерскую работу на Кубе. Не потеряй!

За те несколько часов что прошли с момента как он решил взять меня с собой на Кубу и заканчивая нашим приземлением на кубинской земле, это был просто фонтан информации. Он даже не забыл предупредить меня не пить там воду, что мне лично показалось довольно странным предупреждением.

Я едва выкроил время чтобы заскочить домой и почти правдоподобно наврать Рите о неотложных делах, и заверить ее, что пока я не вернусь у наших дверей останется коп. И хотя она была достаточно умна, чтобы раскусить вранье о каких-то неотложных делах у эксперта по крови, но все же успокоилась при виде полицейской машины у дома. Чацкий тоже внес свою лепту – он погладил ее по плечу и участливо сказал: «Не беспокойтесь, мы позаботимся об этом». Естественно это смутило ее еще больше, к тому же Чацкий к криминалистам совершенно не имеет отношения. Но, невзирая ни на что, у нее сложилось впечатление что по обеспечению ее безопасности проводятся серьезные работы, и что скоро все уладится. Она обняла меня и почти не плакала, после чего Чацкий увел меня к машине.

И вот мы здесь, в аэропорту, стоим в толпе ожидающей своего рейса в Гавану, затем мы оказываемся на взлетно-посадочной полосе, сжимая в руках свои фальшивые документы и настоящие билеты и, наконец, принимая свою порцию тычков локтями от остальных пассажиров, поднимаемся на борт.

Самолет был старый. Сидения были потерты и не так чисты как им положено. Чацкий, то есть преподобный Фрини, занял место у прохода, но был он достаточно большим парнем, чтобы хорошенько прижать меня к иллюминатору. Он так плотно зажал меня, что мне пришлось ждать пока он выйдет в туалет чтобы как следует вздохнуть. Тем не менее, это маленькая цена, за то чтобы нести слово Господа к безбожным коммунистам. Через несколько минут, которые я провел задержав дыхание, наш самолет загрохотал по взлетной полосе и взлетел.

Наш полет был не таким уж долгим, чтобы я успел сильно пострадать от недостатка кислорода. Особенно, учитывая, что Чацкий почти весь полет болтал с бортпроводницей, перегнувшись через сидение. Всего через полчаса мы уже приземлились на Кубе, в покрытой зеленью местности, и самолет запрыгал по посадочной полосе, судя по всему отстроенной тем же подрядчиком что делал международный аэропорт в Майами. Тем не менее, насколько я мог судить, колеса выдержали и не отвалились, так что мы покатились к современному красивому зданию терминала но, увы, пронеслись дальше, пока, наконец, самолет не остановился у мрачного старого здания, похожего на автобусную станцию у тюрьмы.

Мы спустились по трапу на асфальт и прошли в приземистое серое здание, которое внутри было таким же неприветливым как и снаружи. В зале ожидания в каждом углу стояли усатые вояки с оружием в руках и внимательно разглядывали каждого. В качестве удивительного контраста, с потолка свисали несколько телеэкранов, на всех показывали какой-то кубинский ситком, с таким закадровым хохотом, что американские шоу по сравнению с этим показались мне совсем уж тоскливыми. Каждые несколько минут какой-нибудь актер выдавал шутку, которую мне не удалось расшифровать, и взрыв музыки вместе с закадровым смехом перекрывал все окружающие звуки.

Мы встали в очередь к какой-то будке. Я не видел что там, и мне оставалось думать что нас просто рассортируют по вагонам и отправят в какой-нибудь ГУЛАГ. Однако Чацкий с виду совсем не волновался, так что и мне, видимо, не стоит.

Очередь двигалась и скоро уже Чацкий молча протягивал свой паспорт в маленькое окошко будки. Я ничего не видел и не слышал, но никаких диких криков или стрельбы не случилось, так что через минуту он уже забрал обратно свои документы и исчез с другой стороны будки.

Наступила моя очередь. За толстым стеклом сидел человек - просто близнец любого из вооруженных до зубов солдатов в зале. Он молча взял мой паспорт, открыл, заглянул внутрь, посмотрел на меня, а затем толкнул его обратно ко мне. Я ожидал допроса, думал что он встанет и врежет мне за то что я капиталистический ублюдок, «бумажный тигр»*, но его совершенное равнодушие и отсутствие реакции меня настолько поразило что я просто застыл у окошка. Мужчина за стеклом раздраженно мотнул головой чтобы я проваливал, и я пошел туда, где недавно исчез Чацкий.

- Ну что, приятель? – спросил он, стоя у неподвижной багажной ленты, где, как я надеялся, скоро появятся наши чемоданы. - Не страшно, а?

- Думал, будет хуже. Они ведь нас ненавидят.

Чацкий захохотал.

- Думаю, ты скоро узнаешь что тебя-то они любят. Они правительство твое ненавидят.

Я недоуменно покачал головой.

- А разве это не одно и то же?

- Для них – нет. Кубинская логика.

Как бы нелепо это не звучало, но я вырос в Майами и прекрасно понимал о чем он говорит. «Кубинская логика» это любимая шутка всей кубинской диаспоры, почти такая же как и шутка о кубинской эмоциональности. Самое лучшее объяснение, которое я слышал, мне дал один профессор в колледже. Я тогда записался на курс поэзии, в тщетной надежде постичь человеческую душу, раз у меня своей нет. Профессор читал нам стихи Уолта Уитмена. Я до сих пор помню эти строчки:

По-твоему, я противоречу себе?

Ну что же, значит, я противоречу себе.

Я широк, я вмещаю в себе множество разных людей.**

Тогда профессор поднял глаза от книги и сказал:

- Великолепный образец кубинской логики.

И дождавшись пока уляжется смех студентов, продолжил чтение.

Так что, если кубинский народ не любит Америку, но обожает американцев, что ж, этот парадокс ничуть не сложнее понять, чем то с чем я сталкиваюсь в Майами ежедневно. В общем, вскоре где-то что-то клацнуло, раздался писк и лента поехала, вывозя наш багаж.

Его у нас было не много, всего две небольших сумки у каждого, со сменой носков, да дюжиной Библий. Нам пришлось тащится с ними через женщину-таможенника, которую больше интересовал рядом стоящий охранник, нежели возможный провоз контрабандного оружия или ценных бумаг.

Она едва взглянула на сумки и махнула нам, разрешая идти, даже не прерывая своего монолога с охранником. Мы вышли на солнечный свет и Чацкий подозвал такси. К нам подъехал серый «мерседес», из него выскочил таксист в серой форме и такой же фуражке, подхватил наши сумки.

Чацкий сказал водителю: «Отель «Насиональ», тот забросил сумки в багажник и мы сели в машину.

Дороги в Гаване были плохими, но не сильно загруженными. Нам повстречались всего несколько такси, пара мотоциклов и военных грузовиков, больше никого по всей трассе до города. Затем улицы внезапно оживились – появились какие-то древние автомобили, велосипеды, толпы людей на тротуарах, и несколько очень странных автобусов, которые наверное были переделаны из дизельных грузовиков. Они были в два раза длиннее американских собратьев, своей формой напоминали букву М – борта поднимались словно крылья вверх, а посредине брезентовая крыша проваливалась.

Они были битком набиты и вряд ли кто-то смог бы туда втиснуться, но вот один остановился поблизости и я с удивлением наблюдал как еще куча людей полезла внутрь.

- Верблюды, - объявил Чацкий.

Я непонимающе взглянул на него.

- Что?

Он кивнул на автобус.

- Они их так называют. Наверное из-за формы, но я думаю, это из-за вони внутри в час пик.

Он покачал головой.

- Внутри четыре сотни людей едут с работы. Нет кондиционера и окна не открываются. Невероятно!

Это была очень ценная информация, по крайней мере Чацкий так думал, так как больше он ничего не сказал, хотя мы и находились в городе, который я никогда прежде не видел. Его желание побыть мне гидом видно совсем улетучилось и мы в молчании пересекли улицу и выехали на набережную. Высоко на скале, на другой стороне гавани, я увидел старый маяк и зубчатые стены, а за ними в небо поднимался столб черного дыма.

От моря нас отделял широкий тротуар и стена набережной. Волны бились о нее и брызгали на прохожих, но никого это, видно не расстраивало. Толпы людей ходили, сидели, лежали, целовались, стояли на набережной или рыбачили на стене. Мы миновали какие-то скульптуры непонятной формы, подпрыгнули на дыре в асфальте, свернули налево и стали подниматься на холм. И вот он перед нами – фасад отеля «Насиональ», где в скором времени все смогут лицезреть улыбающееся лицо Декстера, если конечно мы не поймаем Вайса.

Водитель остановил такси прямо у огромной мраморной лестницы. К нам тут же выбежал швейцар в такой разукрашенной ливрее, словно это итальянский адмирал. Он хлопнул в ладоши и к нашим сумкам моментально подлетел коридорный.

- Мы на месте, - не понятно зачем объявил Чацкий и адмирал распахнул ему дверцу машины. Мне же предоставили самому выбираться из такси, так как я сидел с противоположной от мраморной лестницы стороны. Я не смутился и вылез из салона прямо в море лучезарных улыбок.

Чацкий расплатился и вслед за коридорным мы прошли в отель.

Холл отеля, казалось, был сделан из того же мрамора что и главная лестница. Он был каким-то узким, и за стойкой регистрации конец его терялся где-то в туманной дали. Коридорный провел нас мимо плюшевых кресел, огороженных бархатными веревками, прямо к стойке, за которой улыбчивый регистратор был бесконечно рад нашему приезду.

- Синьор Фрини! – приветствовал он, счастливо кивая головой. – Рад вас видеть снова! – Он поднял бровь, - Вы, конечно же, приехали не на фестиваль искусств?

У него был не сильный акцент. Чацкий, как мне показалось, тоже искренне обрадовался этой встрече. Он пожал клерку руку через стойку.

- Как дела, Рохелио? Я тоже рад тебя видеть. Я здесь чтобы ввести в курс дела новичка.

Он положил руку мне на плечо и подтолкнул вперед, как будто я сердитый мальчишка, которого заставляют поцеловать нелюбимую бабушку.

- Это Дэвид Марси, наша восходящая звезда. Настоящий ас по части проповедей.

Рохелио пожал мне руку.

- Я очень рад встрече с вами, сеньор Mарси.

- Спасибо. У вас тут очень мило.

Он благодарно кивнул и стал щелкать кнопками на клавиатуре.

- Надеюсь, вы здесь хорошо проведете время. Если синьор Фрини не возражает, я поселю вас в люксе. Там завтрак быстрее подают.

- Отлично.

- Вам один номер или два?

- В этот раз один, Рохелио. Приходится следить за расходами, - сказал Чацкий.

- Конечно, - согласился Рохелио и, быстро набрав что-то на своем компьютере, взмахом руки протянул нам два ключа. – Вот, пожалуйста.

Чацкий, накрыв ключи рукой, снова нагнулся к нему через стойку.

- Еще одно, Рохелио, - понизив голос, произнес он. - Наш друг приезжает из Канады. Его зовут Брэндон Вайс.

Он подтащил ключи к себе, и чудесным образом на их месте оказалась двадцатка.

- Мы хотим сделать ему сюрприз, - тихо сказал он. – У него день рождения.

Рохелио мигом смахнул двадцать долларов со стойки, как ящерица с лету хватает муху.

- Конечно, конечно, - понимающе закивал он, - Я сразу же дам вам знать.

- Спасибо, Рохелио.

Чацкий повернулся ко мне, жестом приглашая идти за ним. Я пошел следом, а коридорный с нашим багажом двинулся за нами. Мы прошли в дальний конец холла, туда где несколько лифтов стояли в ожидании своих пассажиров, готовые отвезти нас на представительский этаж. Там уже стояли люди в прекрасных летних одеждах, и, может быть это только мое воспаленное воображение, но мне показалось, что они с ужасом смотрели на наше миссионерское одеяние. Тем не менее, нам ничего не оставалось, как следовать сценарию, так что я просто улыбнулся им и едва сдержал себя, чтобы не ляпнуть что-нибудь религиозное, вроде цитаты из Откровения.

Двери открылись и толпа хлынула в лифт. Коридорный улыбнулся и сказал:

- Проходите, сэр. Я поднимусь через пару минут.

И мы с преподобным Фрини вошли в лифт.

Двери закрылись, и стоя в кабинке, я заметил еще парочку изумленных взглядов на мою обувь, но никто не проронил ни слова, так что я тоже промолчал. Меня занимала мысль, зачем нам делить один номер? Я не жил ни с кем в одной комнате со времен колледжа, да и то с трудом тогда справлялся. К тому же я точно знал что Чацкий храпит.

Мы приехали на нужный этаж и выйдя из лифта, прошли по коридору налево. Там мы увидели стеклянный столик и рядом официанта. Он поклонился нам и вручил каждому высокий стакан с напитком.

- Что это? – спросил я.

- Кубинский гаторад***, – пояснил Чацкий. – Будь здоров!

Он осушил свой стакан и поставил его на стеклянный столик. Мне было бы стыдно не проделать то же самое. Напиток на вкус был мягким, сладким и немного отдавал мятой, к тому же я обнаружил, что он, действительно освежает как наш гаторад в жаркий день. Я поставил пустой стакан рядом со стаканом Чацкого. Он взял еще один, так что мне пришлось тоже.

- За все хорошее! – провозгласил он и мы чокнулись. Вкус мне показался еще лучше, а учитывая что в спешке сборов я не успел ни поесть ни попить, то я позволил себе наслаждаться вкусом в полной мере.

За нами раскрылись двери лифта и появился коридорный с нашими сумками.

- А вот и ты! Давай поглядим на наш номер.

Мы осушили свои бокалы и последовали за коридорным.

Примерно на полпути к номеру, я почувствовал себя немного странно, как будто ноги вдруг превратились в пробковое дерево.

- Что было в том гатораде?

- В основном ром, - сказал он. – Ты что никогда раньше не пил мохито?

- Кажется нет, - пробормотал я.

Он издал короткое ворчание, которое вероятно означало смех.

- Привыкай. Ты теперь в Гаване!

Дальше я молча шел за ним по коридору, который вдруг стал длиннее и немного ярче. Я чувствовал себя опьяненным. Каким-то образом я прошел оставшуюся часть коридора и попал в номер. Коридорный поставил сумки на стол и распахнул шторы и мы увидели прекрасно меблированный в классическом стиле номер.

Там стояли две кровати, разделенные тумбочкой, а слева от входной двери находилась ванная.

- Очень мило, - похвалил Чацкий, - спасибо.

Коридорный улыбнулся и склонился в полупоклоне. Чацкий протянул ему десятку чаевых.

- Большое спасибо, - повторил он.

Коридорный взял десятку и, улыбаясь и кланяясь, заверил нас что нам стоит только позвонить и он перевернет небо и землю чтобы выполнить наши малейшие прихоти. Потом он исчез в дверях, а я ничком плюхнулся на ближайшую к окну кровать. Я ее выбрал потому что она ближе всего ко мне, к тому же на другую кровать из окна нещадно палило солнце. Я закрыл глаза, но комната не поплыла, не закружилась как на карусели, так что я подумал - не плохо бы просто полежать с закрытыми глазами.

- Десять баксов! – проворчал Чацкий. – Многие здесь эти деньги за месяц зарабатывают. А он, оп-па, и за пять минут получил! Он, наверное, доктор астрофизики.

Затем наступила приятная минута молчания, и откуда-то издалека снова раздался голос Чацкого:

- Эй, парень, ты в порядке?

- Никогда лучше не было, - сказал я таким же далеким голосом. – Просто хочу пару минут подремать.

===================================

* Бумажный тигр (paper tiger) - термин Мао Цзедуна, употребленный им впервые в 1946 г. для обозначения мнимой опасности.

** Уолт Уитмен «Песнь о себе».

*** Gatorade - повсеместно распространенный в обоих Америках, энергетический напиток от компании PepsiCo.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 28 глава (в переводе Fotini)

Детектив Коултер обошел машину, остановился, посмотрел на меня, вернулся к водительской двери, и на какой-то момент исчез из вида.
Я воспользовался моментом и сунул альбом под сиденье, как раз вовремя – детектив уже подходил ко мне с двухлитровой бутылкой «Маунтин-Дью» в руке. Он облокотился на свою машину, взглянул на меня, и сделал большой глоток содовой. Вытер рот тыльной стороной ладони и произнес:
- Тебя не было на работе.
- Не было, - согласился я. В конце концов и ежу понятно, что я был здесь.
- Когда сообщили что это твоя жена, я заглянул к тебе в лабораторию. – Он продолжил, пожимая плечами. – Тебя не было там. Ты уже был здесь, верно?
Ответа он словно и не ждал, что даже хорошо, так как ответа у меня не было. Он еще раз глотнул своей содовой, снова вытер рот ладонью и сказал:
- Это же та школа, где мы нашли того скаутского наставника, да?
- Точно.
- И ты был уже здесь, когда все случилось? – Он произнес это, стараясь выразить на лице невинное удивление. – И как это у тебя получается?
Я был уверен – скажи я Коултеру все, то у него точно исчезнет желание здороваться со мной за руку. Так что, призвав на помощь все свое остроумие, я выдал:
- Хотел удивить Риту и детей.
Коултер кивнул, как если бы поверил мне.
- Удивить, значит… Кажется, кто-то тебя опередил.
- Кажется, да.
Он опять приложился к бутылке с водой, но в этот раз не стал вытирать рот, а повернулся и посмотрел на дорогу, по которой эвакуатор увозил машину Вайса.
- Как думаешь, кто мог так поступить с твоей женой и детьми? – спросил он, не глядя на меня.
- Не знаю. Я просто предполагаю что это… Ну, несчастный случай.
- Ха! – В этот раз он повернулся ко мне. – Случайность! Господи, я даже и не думал об этом. Потому что, это та же, знаешь ли, школа где убили того скаута. К тому же и ты опять здесь. Так что, несчастный случай, да? Ты так думаешь?
- Я… А почему бы и нет?
Всю свою жизнь я тренировался в изображении эмоций, и удивление мне всегда удавалось, но в этот раз, кажется, Коултер не очень-то мне поверил.
- Этот парень, Донкевич …[1]
- Донцевич.
- Не важно. Все указывает на то, что он пропал. Тебе что-нибудь известно об этом?
- Откуда мне знать об этом? – вполне натурально изумился я.
- Просто он вышел под залог, удрал от своего друга и исчез совсем, - размышлял Коултер, - Зачем ему это делать?
- Понятия не имею.
- Ты книги читаешь, Декстер? – спросил он меня, и тон, каким он назвал мое имя, мне не понравился – словно он разговаривает с подозреваемым. Понятное дело, что так и есть, но я очень надеялся, что на самом деле он обо мне так не думает.
- Читаю? Ну, не то чтобы много. А что?
- Я вот люблю читать, - произнес он, и процитировал: "Один раз - случайность, два раза - совпадение, три раза – преступный замысел".
- Что? – Что-то он меня сбил с толку начиная с: "Я люблю читать..."
- Это из "Голдфингера". Там он говорит Джеймсу Бонду: "Я встретил тебя три раза там, где ты не должен быть, и это уже не совпадение".
Он попил содовой, вытер рот и посмотрел на меня.
- Обожаю этот роман. Перечитал его наверное три или четыре раза.
- Я не читал, - вежливо сказал я.
- Так вот, мы видим тебя здесь. Мы встречали тебя у взорванного дома. Вот уже два раза мы встречаем тебя там, где тебя быть не должно. Следует предположить, что это совпадение?
- Что же еще это может быть?
Он смотрел на меня не мигая, затем выпил воды.
- Не знаю, - наконец ответил он, - Но я знаю что бы на это сказал Голдфингер, случись такое в третий раз.
- Будем надеяться, этого не случится, - сказал я, искренне надеясь, что так и будет.
- Ну, да. – Он кивнул в знак согласия, заткнул пальцем горлышко бутылки, и выпрямился. – Будем надеяться, черт побери.
Он пошел к своей машине, сел за руль и уехал.
Если бы я был более наблюдательным к человеческим слабостям, я бы наверняка порадовался открытию таких глубин души детектива Коултера. Это же надо, Коултер – любитель словесности! Однако это открытие не больно-то меня обрадовало, так как мне было совершенно наплевать, что детектив делает в свое свободное время, лишь бы он проводил его подальше от меня! Я только недавно избавился от пристального взгляда сержанта Доакса, и вот его заменил детектив Коултер. Как будто за мной следит какая-то секта Декстеропреследователей – как только один Декстероненавистник умирает, на его место тут же приходит другой!
Но сейчас я не в силах что-либо изменить. В настоящее время меня собираются превратить в великое произведение искусства, так что это сейчас более важная проблема. Я сел в машину, завел двигатель и поехал домой.
Добравшись до дома, мне пришлось довольно долго стучать, потому что Рита решила обезопасить входную дверь изнутри дополнительной цепью. Думаю, мне повезло, что она не подперла дверь диваном или холодильником.
Возможно, диван она не двигала, потому что он ей понадобился - она сидела на нем, крепко прижимая к себе детей. После того как она как-то даже неохотно, впустила меня в дом, она тут же села снова на диван, еще крепче обхватив детей за плечи.
Коди и Астор сидели рядом с ней, и у обоих на лице было одинаковое выражение скуки. Судя по всему, съежившись дрожать от страха в гостиной не было их любимым способом демонстрации родственной связи.
- Ты так долго, - проговорила Рита, снова закрепляя цепь на дверь.
- Мне надо было с детективом поговорить, - объяснил я.
- Да, но… - втискиваясь на диван между детьми, сказала она. - Мы волновались.
- Мы не волновались, - закатывая глаза, не согласилась Астор.
- Потому что…То есть… Этот человек может быть сейчас где угодно.
И хотя никто из нас – даже сама Рита – не верил в это, мы вчетвером посмотрели на дверь. На наше счастье его там не было, насколько можно судить сквозь закрытую и запертую дверь.
- Пожалуйста, Дестер… - Страх в ее голосе был просто осязаемым. – Пожалуйста, это же…Что это… Почему это происходит? Я не могу…
Она взмахнула руками в каком-то неопределенном жесте и опустила их на колени.
- Это должно прекратиться. Ты должен остановить это!
Честно говоря, я мог думать только о тех маленьких хитростях, которые я бы хотел сделать, чтобы остановить Вайса, когда он окажется в моих руках. Но не успел я углубиться в эти сладкие мечты, как в дверь кто-то позвонил.
Рита сначала приподнялась, но тут же снова откинулась на спинку дивана, еще крепче сжимая детей за плечи.
- Господи! Кто это может быть? – выдохнула она.
Я был уверен, что это не из молодежного движения Мормонов, поэтому просто сказал:
- Я открою, - и пошел к двери.
В целях безопасности я посмотрел сначала в дверной глазок – Мормоны могут быть очень настойчивы. Но, то что я увидел, было пострашнее Мормонов: на моем крыльце стоял сержант Доакс.
В своих крюках он держал серебристый iPod, который теперь был его голосом, а рядом с ним стояла подтянутая женщина средних лет в сером костюме, и хотя она была без шляпы, я сразу понял, что она из федералов, о которых меня предупреждали.
Глядя на этих двоих, я серьезно подумывал оставить дверь закрытой и притвориться, что дома никого нет. Но это была глупая мысль. Я уже давно понял, что чем быстрее ты бежишь от проблем, тем скорее они тебя нагоняют. И я совершенно уверен, не впусти я сейчас Доакса с его новой знакомой, они придут вскоре с ордером, а то и с Коултером и Салгуэро в придачу. Так что нацепив на лицо маску удивления смешанного с беспокойством, я открыл дверь.
- Двигай. Это. Ублюдок. – Раздался из серебряной коробочки Доакса веселый автоматический баритон.
Федеральша положила руку на плечо Доакса в успокаивающем жесте.
- Мистер Морган? Можно войти?
И она терпеливо держала свое удостоверение в вытянутой руке, пока я прочитал: Специальный агент ФБР Бренда Рехт.
- Сержант Доакс предложил подвезти меня к вам.
Как любезно со стороны Доакса предложить помощь.
- Конечно, вы можете войти, - сказал я, и добавил, озаренный вдохновением, которое иногда приходит в нужное время и в нужном месте, - Дети испытали шок, а сержант Доакс может их напугать…Может, он подождет снаружи?
- Ублюдок. – Возвестил электронный Доакс, таким же радостным тоном, каким мог бы сказать: "Привет, сосед!"
- К тому же его лексикон не для детских ушей, - прибавил я.
Специальный агент Рехт взглянула на Доакса. Как агенту ФБР, ей не пологалось бояться даже киборга-Доакса, но кажется, идея ей понравилась.
- Конечно. Почему бы вам, сержант, не подождать здесь?
Долгую минуту Доакс смотрел на меня в упор, и я прямо слышал, как от злости надрывается его Пассажир. Затем он просмотрел список своих заготовленных фраз и крюком нажал на нужную, а приятный баритон заверил меня:
- Я слежу за тобой, ублюдок!
- Прекрасно! Но следи через дверь, ладно?
И когда Бренда Рехт прошла мимо него в дом, я тут же захлопнул дверь, оставив немигающего Доакса следить за закрытой дверью.
- Кажется, он вас недолюбливает, - выдала она. Меня впечатлила ее способность подмечать детали.
- Да. Кажется, он винит меня за то, что с ним произошло.
Что было отчасти правдой, хотя он не любил меня и до потери языка, рук и ног.
- Ага, - буркнула Рехт, и хотя я видел, что она еще осмысливает наши с Доаксом отношения, но она больше ничего не сказала. Вместо этого она подошла к дивану, где Рита все еще сжимала в своих объятиях Астор и Коди.
- Миссис Морган? – приветствовала она Риту, снова показывая свое удостоверение. – Специальный агент ФБР Брэнда Рехт. Я могу задать вам несколько вопросов по поводу того, что сегодня произошло?
- ФБР? – охнула Рита так виновато, будто сидела на украденных облигациях. – Но это… Почему… Да, конечно.
- У вас есть пистолет? – тут же вклинилась Астор.
Рехт посмотрела на нее с какой-то осторожной нежностью.
- Да.
- А вы стреляете в людей? – продолжала допрос Астор.
- Только если это необходимо, - терпеливо ответила Рехт. Она осмотрелась и указала взглядом на стул.
- Я могу присесть и задать вам несколько вопросов?
- Ох, простите! Я просто… Да, пожалуйста, садитесь!
Рехт уселась на краешек стула и, прежде чем обратиться к Рите, взглянула на меня.
- Расскажите что случилось. – Попросила она Риту, и когда та заколебалась, помогла ей начать. – Вы выехали с детьми на шоссе…
- Он появился просто из ниоткуда! – сказала Рита.
- Бум! - тихо добавил Коди, и я посмотрел на него с удивлением.
Он чуть-чуть улыбался, и это был тревожный сигнал. Рита беспокойно посмотрела на него, а затем продолжила:
- Он врезался в нас. И пока я… Прежде чем я… Он… Он уже оказался у дверей, и тащил детей.
- Я двинула его в пах! – Вставила Астор. – А Коди ударил карандашом!
При этих словах Коди нахмурился.
- Я первый ударил!
- Неважно.
Рехт разглядывала их с легким удивлением:
- А вы молодцы.
- А потом прибежал полицейский и тот удрал, - добавила Астор, и Рита согласно кивнула.
- А как вы там оказались, мистер Морган? – без предупреждения агент обратилась ко мне.
Я знал, что она когда-нибудь задаст этот вопрос, но так до сих пор и не придумал что-нибудь вразумительное в ответ. Мое заявление Коултеру, что я хотел удивить Риту, едва прокатило, а специальный агент Рехт была гораздо смышленее детектива. И она смотрела на меня, ожидая логичного ответа, которого у меня не было, но который надо было срочно придумать. Секунды текли, мне надо что-то сказать! Но что?
- Гммм… - промямлил я для начала, - не знаю, слышали ли вы, что я недавно получил сотрясение мозга…
Этот разговор с агентом Брэндой Рехт никогда не станет храниться в моей памяти как нечто заслуживающее восхищения. Мне показалось, что она не поверила в мой рассказ о том, что я почувствовал себя плохо и пораньше уехал с работы, что это было как раз время окончания уроков, когда я остановился у школы. Нет, я ее не виню, это действительно звучало как слабенькое оправдание, но, увы, другого я придумать не смог, так что придется придерживаться именно этой версии.
К тому же, моя идея насчет того что на Риту и детей наехал случайный псих, жертва агрессии на дорогах Майами и слишком крепкого кубинского кофе, ей, похоже, тоже не очень понравилась.
И вот, наступил момент, когда ей пришлось признать, что других ответов она не дождется. Она, наконец, встала и одарила меня задумчивым взглядом:
- Хорошо, мистер Морган. Что-то здесь не сходится, но, вижу, вы не собираетесь просветить меня, что именно.
- Больше и сказать нечего, - пожалуй, чересчур скромно ответил я, - Такое в Майами случается сплошь и рядом.
- Ну, да. Только проблема в том, что эти случайности почему-то происходят слишком часто именно с вами.
Мне каким-то образом удалось не вскрикнуть: "Если б вы только знали!". Так что я молча проводил её до входной двери.
- Мы тут одного дежурного копа оставим на пару дней. В целях безопасности.
Эти слова не очень меня обрадовали, да еще как раз в этот момент я распахнул двери и наткнулся на сержанта Доакса, который, видимо не менял своего положения с тех пор как мы покинули его – он стоял, злобно глядя на дверь. Я любезно попрощался с ними обоими, и последнее что я увидел, это немигающий взгляд Доакса – недобрый двойник Чеширского кота.
Как бы там ни было, интерес ФБР к нам не очень способствовал Ритиному спокойствию. Она, по-прежнему, держала детей в своих объятиях и разговаривала неоконченными фразами. Я, как мог, успокоил ее, и мы еще какое-то время сидели все вместе на диване, пока ерзанье Коди и Астор не стало невыносимым. Рита встала, поставила детям диск и ушла на кухню предаваться своей альтернативной терапии – греметь кастрюлями и сковородками. Я тоже пошел в свой, так называемый "кабинет Декстера", чтобы еще раз просмотреть альбом Вайса и подумать свои темные мысли.
Список недружественных к Декстеру людей явно возрос: Доакс, Коултер, Салгуэро, и вот еще ФБР.

И, конечно же, Вайс. Он все еще был где-то там, и все еще жаждал мести. Нападет ли он на детей еще раз? Придет ли из темноты, одетый в кевларовые штаны и с защитным щитком между ног? Если да, то мне надо быть возле детей все время, что не очень удобно для поимки Вайса, особенно если он соберется сотворить что-нибудь еще.
С другой стороны, если он желает убить меня, то находясь с детьми я подвергаю их опасности. Учитывая его недавний финт со взрывом дома, сопутствующие жертвы его явно не волнуют.
Но меня-то волнуют! Я должен беспокоиться о детях. Защита детей для меня прежде всего. Это было очень удивительное прозрение, когда я понял, что озабочен их безопасностью так же, как защитой своей тайной личности. Это совсем не было похоже на меня. Естественно я всегда получал удовольствие наказывая хищников охотящихся детей, но никогда не задумывался почему мне это важно. И я планировал выполнить свой долг по отношению Коди и Астор как их отчим, и что гораздо важнее, как их проводник на Пути Гарри. Однако, ощутить себя в роли любящего и заботливого папаши, боящегося что его чадам кто-то хочет причинить вред, было для меня новым и не очень комфортным ощущением.
Теперь для меня поимка Вайса приобретала совсем новый и более важный смысл. Сейчас я уже Папочка Декстер и мне нужно это сделать ради детей, впрочем, и ради себя тоже. И при мысли, что им желают вреда, во мне зашевелилось чувство, опасно похожее на эмоцию.
Так, теперь мне надо предугадать следующий шаг Вайса, и не дать ему совершить его. Я достал его альбом и еще раз просмотрел рисунки, в тайне надеясь, что что-то пропустил. Может быть адрес, по которому я мог бы найти Вайса, или даже предсмертную записку. Но страницы были все те же, и я даже не испытал радости от лицезрения своих портретов. Я никогда не любил быть центром внимания, и рассматривание своего лица на этих картинках, по большому счету приносило мне мало радости. Но это не означает, что этого достаточно чтобы оправдать все те неприятности что он мне принес. Я, наверное, возражал бы даже если бы это была Мона Лиза с моим лицом, а этим рисункам далеко до Моны Лизы. Это были простые наброски, а на последней странице так вообще все образы собраны вместе.
Понятно, что суть состояла в том чтобы указать на меня, а не создавать шедевр. Или я ошибаюсь? Я остановился на этой мысли и стал изучать каждый эскиз, показывающий другие детали экспозиции, в отдельности. Боюсь показаться эгоистом, но они хоть и занимали пространство вокруг моих портретов, но были уж точно не так хороши. Их можно было назвать просто мастерскими, но не более того. В них не было оригинальности, к тому же они казались какими-то безжизненными, даже для трупов.
А если быть честным, то и мои портреты мог бы нарисовать какой-нибудь старательный ученик художественной школы. Их можно было повесить как плакат на отеле "Брейкерс", но они уж точно не соответствовали тому что я недавно видел в Париже, даже в маленьких галереях. Была конечно еще "Нога Дженнифер" - там тоже использовали любительское видео, но там расчет был на реакцию зрителей, а не…
На секунду в мозгу Декстера наступила тишина, такая густая, что не было слышно ни единой мысли. Но вот она отступила и одна мысль пробилась: реакция зрителей!
Если вы ждете реакции от зрителя, то качество работы не так важно. Вам важно зафиксировать эту реакцию, например, на видеопленку. Для этого вам могут потребоваться услуги профессионала, кого-то как, например, Кеннета Уимбла, дом которого Вайс поднял на воздух. Теперь стало ясно что Уимбл был одним из команды, а не случайной жертвой.
А когда Вайс перешел к полноценному убийству, вместо того чтобы воровать из морга трупы для своих игрищ, Уимбл занервничал, и Вайс взорвал его в собственном доме, пытаясь и меня прихватить.
Но Вайс продолжает снимать даже без своего профессионала. Потому что именно это ему и нужно: чтобы люди видели произведения его рук. И он жаждет этого все больше и больше - как было со скаутским наставником, как было с Уимблом, и как случилось с покушением на меня. Видео – вот что самое главное! И он с огромным удовольствием убьет, чтобы добыть такие кадры.
Неудивительно, что Темный Пассажир был озадачен. Мы с ним занимались очень практичным искусством, и результаты наших трудов были сугубо интимными. Вайс же другой. Он может и хотел мне отомстить, но мог удовлетворится и обходными действиями, такими что мы с Пассажиром и не догадались бы. Для Вайса искусство по-прежнему имело значения – ему нужны были картинки.
Я рассматривал большой цветной рисунок-плакат со мной, спроецированный на отель "Брейкерс". Он был отлично прорисован, и детали места были видны во всех подробностях. U-образный вход посредине, с каждой стороны расположены корпуса. Ко входу тянулась длинная аллея с королевскими пальмами по бокам – великолепное место для толпы, застывшей от ужаса. Вайс точно будет среди этих людей, снимая на камеру их лица.
Но разглядывая эту картину, я понял, что до этого ему придется снять номер в одном из корпусов, с видом на центральный вход, куда будет демонстрироваться видео. Там-то он и установит одну из своих камер с дистанционным управлением, какими он уже пользовался ранее, только в этот раз это будет камера помощнее, чтобы в деталях заснять лица людей в толпе.
Весь фокус состоял в том, чтобы поймать его до того как он приедет в отель и установит оборудование. А для этого мне надо узнать когда он в нем зарегистрируется. Это легко можно проделать, если иметь доступ к регистрационным записям отеля (чего у меня не было), или же знать каким образом можно получить этот доступ (чего я тоже не знал). Однако, поразмыслив, я кое-что придумал.
Я знаю, кто мне в этом поможет.

------------------------------------------------------------------
Примечание:

1. Игра слов: Donkey по английски Осёл.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 27 глава

У меня было всего несколько секунд, чтобы полюбоваться на своё великолепное подобие, прежде чем почти одновременно Коди выдохнул: "Клёво", Рита попросила: "Дай мне посмотреть", и прибыла долгожданная скорая помощь. В последовавшей суматохе мне удалось запихнуть портрет обратно в блокнот и направить мою маленькую семью на краткий, но тщательный осмотр. Как бы медикам не хотелось, они не нашли ни отрезанных конечностей, ни пробитых черепов, ни повреждений внутренних органов, поэтому в конце концов им пришлось отпустить Риту и детей с мрачным напутствием поберечься на всякий случай.
Повреждения у автомобиля Риты были в основном косметическими: помятое крыло и разбитая фара, — и я усадил их в машину. Обычно Рита оставляла детей на продлёнку и возвращалась на работу, однако существует неписаный закон, позволяющий не ходить на службу, если на вас с детьми напал маньяк, поэтому жена решила отвезти их домой оправляться от травмы. А поскольку Вайс по-прежнему оставался на свободе, мы решили, что и мне лучше последовать за ними в качестве защитника. Так что я помахал им вслед и устало поплелся туда, где припарковал машину.
Лодыжка пульсировала от боли, муравьиные укусы на спине жгло от пота, и чтобы отвлечься от болезненных ощущений я на ходу открыл блокнот Вайса и стал перелистывать.
Первый шок от созерцания собственного портрета уже прошел, но мне надо было понять, что всё это значит - и куда может привести Вайса. Я не сомневался, что это не просто каракули, которые он рассеянно черкал во время разговора телефону. В конце концов, кому ему звонить? Его любовник Донцевич мертв, а милого друга Уимбла он прикончил лично. К тому же всё, что он делал до сих пор, указывало на какую-то весьма конкретную цель, цель, без достижения которой я, несомненно, отлично бы обошёлся.
Поэтому я снова изучил свой портрет. Достаточно идеализированый, надо признать… что-то не припомню у себя на животе таких четких кубиков пресса. И общего ощущения безбрежной радостной угрозы тоже, хотя, возможно, оно отражено точно, просто я усиленно старался этого не показывать. Впрочем, надо признать, он уловил главное, нечто, делающее портрет достойным рамки.
Я просмотрел другие страницы. Весьма интересные вещи, и отлично прорисованные, в особенности те, которые изображали меня.
В реальности я точно не выгляжу таким благородным, счастливым и жестоким; наверное, именно в этом и заключается мастерство художника. Посмотрев остальные рисунки, я постепенно начал догадываться, к чему всё ведёт, и догадки эти меня не радовали.
Совершенно.
Многие рисунки были эскизами декорирования неопознанных трупов в духе Вайса.
На одном была изображена женщина с шестью грудями; откуда взялись лишние груди — не известно. На ней были яркая шляпка с перьями и стринги – наряд в стиле парижского кабаре "Мулен Руж". Костюм придавал ей такой гламурный вид, что эффект шести едва прикрытых сисек почти скрывал тот факт, что они были прикреплены к телу заклепками.
Следующим был лист бумаги размером с конверт, просто вложенный в переплет. Развернув его, я увидел расписание кубинской авиакомпании "Кубана" рейсы из Гаваны в Мехико. К нему был прикреплен жирно перечеркнутый рисунок мужчины с веслом и в соломенной шляпе, с надписью крупными буквами: "Беженец!" Я засунул распечатку рейсов обратно и перелистнул страницу. На следующем листе был мужчина с огромной дырой в животе, нафаршированной сигарами и бутылями рома. Он подпирал собой винтажный на вид кабриолет.
Но гораздо более интересными, по крайней мере, для меня, оказались рисунки, центральным персонажем которых был Добродушный Душегуб Декстер. Собственные портреты влекли меня сильнее, чем картинки с выпотрошенными незнакомцами, — есть нечто бесконечно увлекательное в рассматривании собственных изображений, найденных в блокноте психопата. Во всяком случае, именно эта, заключительная, серия просто дух захватывала. А если Вайс действительно реализует свои задумки, "дух вон" получится в буквальном смысле, окончательно и бесповоротно.
Потому что эти весьма подробные изображения были срисованы с кадров видеосъемки, сделанной во время моих игр с Донцевичем. Они были воспроизведены с почти фотографической точностью, только на некоторых кадрах Вайс слегка изменил угол обзора, чтобы стало видно лицо.
Моё лицо.
На теле, занятом рубкой.
И словно чтобы усугубить угрозу, Вайс подписал "Фотошоп" под этими рисунками и подчеркнул это слово. Я не эксперт в области видеомонтажа, но даже мне известно, что Фотошоп – это программа, позволяющая добавить в одно изображение другое, которого не было там изначально. Можно предположить, что и с видео это тоже сработает. А у Вайса в последнее время накопилось материала на несколько жизней: видеоролики со мной, с Коди, зеваками на месте преступления и Тёмный Пассажир знает, с кем ещё.
Так что он явно собирается изменить запись моих игр с Донцевичем так, чтобы стало видно лицо. И насколько я знаю Вайса, или по крайней мере дело рук его, на этом он не остановится. Он возьмет тот ролик, приукрасит в некоторых местах и уничтожит меня. И всё из-за того, что я часок порезвился с его обожаемым Донцевичем.
Я на самом деле сделал это и получил не малое удовольствие. Но вставить моё лицо постфактум – разве это не жульничество, как вы считаете? Впрочем, неважно, поддельным будет видео или нет, оно в любом случае вызовет ряд весьма неудобных вопросов.
Последний рисунок был самым страшным из всех. На нем была гигантская физиономия злобно ухмыляющегося Декстера спроецированная на фасаде здания, как раз над грудой живописно украшенных в стиле Вайса трупов. Всё это было обрамлено двумя рядами королевских пальм, и это было такое изумительное сочетание тропической красоты и художественного великолепия, что я бы прослезился, если бы не природная скромность.
Всё так по Вайсовски логично: слегка подкорректировать уже готовый фильм и выставить его на всеобщее обозрение, чтобы никто не усомнился, что видит Душегуба Декстера за работой. Бросить меня акулам и одновременно создать шокирующее публику произведение искусства. Изящное решение.
Я сел за руль своей машины и снова заглянул в блокнот. Конечно, существует вероятность, что это всего лишь наброски, фантазии карандашом на бумаге, которые никогда не увидят свет. Но всё это началось с инсталляций из трупов в общественных местах: разница только в масштабе и в том факте, что в последние несколько дней Декстер каким-то образом превратился в художественный проект Вайса. Мона Декстер.
И сейчас он планирует сделать меня достоянием общественности. Декстер Великолепный, сидящий на вершине мира, как колосс, попирающий ногами гору изукрашенных тел: в живом цвете как раз к вечерним новостям. "Ой, мама, а кто этот большой красивый дядя с окровавленной пилой? Это Декстер Морган, малыш, ужасный человек, которого недавно арестовали. Но мама, почему он улыбается? Он любит свою работу, сынок. Пусть это послужит тебе уроком о том, как важно найти достойную работу, которая сделает тебя счастливым.
В колледже я узнал, что цивилизацию судят по достижениям её искусства. Было унизительно думать, что если Вайс достигнет цели, будущие поколения станут изучать двадцать первый век по моим изображениям.
Этот вид бессмертия был весьма заманчив, но обладал рядом недостатков. Во-первых, я слишком скромен, а во-вторых, ну, люди увидят что я из себя представляю. Такие люди, как Коултер и Салгуэро, например. Если они увидят видео со мной в главной роли на фасаде здания и с кучей трупов у подножья, это побудит их задать несколько вопросов, совершить ряд телодвижений, сделать пару выводов и в результате к обеду можно будет подавать крем-суп из Декстеровых мозгов, любовно сваренный на Старом Спарки и сервированный на передовице Майами Геральд.
Нет, как это не лестно, но я не готов стать живой иконой двадцать первого века. Так что со всем возможным сожалением и величайшей неохотой придется мне уклониться от оказанной чести.
Но как?
Справедливый вопрос, поскольку рисунки говорили мне, что хочет сделать Вайс, но ничего о том, как далеко он зашел, когда он собирается это устроить или хотя бы где.
Хотя, подождите-ка. Я снова вернулся к последней картинке, в ярких деталях изображавшей весь этот безумный проект. Фасад здания, послуживший в качестве проекционного экрана, был прорисован весьма подробно и выглядел знакомым. Да ещё два ряда королевских пальм… я видел это раньше, я был там... но где и когда?
Я смотрел на рисунок, и копался в памяти. Я был там не так давно. Пожалуй, примерно за год до нашей свадьбы…
И тут после слова "свадьба", я вспомнил. Это было примерно полтора года назад: подруга Риты с работы, Анна, выходила замуж. Родственники невесты устроили удивительно пышное торжество, и мы с Ритой ходили на прием в невероятно шикарный старый отель "Брейкерс" в Палм-Бич. На рисунке без сомнений, был изображен фасад Брейкерс.
Чудесно, теперь я точно знал, где Вайс планируется создание своей благородной Декстер-рамы. И что же мне делать с этим знанием?
Караулить у отеля днем и ночью в течение следующих трех месяцев, пока Вайс не объявится с первой партией трупов? Но и бездействовать я тоже не могу. Либо он рано или поздно там появится, либо это это ловушка предназначенная отправить меня в Палм-Бич, пока Вайс затевает нечто другое здесь, в округе Дейд.
Нет, он не бросит свои наброски и не сбежит в закат, всего лишь получив карандашом в ногу и детским кулачком по яйцам. У него был план, к добру или к худу (скорее к худу, во всяком случае, что касается моей репутации). Таким образом, остаётся только один вопрос: когда же он планирует это сделать? Единственный пришедший мне в голову вариант: "в ближайшее время" выглядел не достаточно конкретно.
Чтож, остаётся только взять на работе отпуск и устроить засаду у отеля. Это означало, что придётся оставить Риту и детей одних, чего мне не хотелось бы, но я не видел другого выбора. Вайс не медлил, переходя от одной идеи к другой, и скорее всего, он сосредоточится на этом проекте и будет действовать быстро. Авантюра, конечно, но риск, безусловно, стоит того, если я смогу предотвратить появление моего лица на фасаде здания.
Хорошо, я сделаю это. Когда Вайс появится в Палм-Бич, я буду ждать его там. С этой мыслью я перевернул страницу блокнота, чтобы бросить последний взгляд на комикс про Декстера. Но прежде, чем я успел полгузиться в транс самолюбования, автомобиль остановился рядом с моим, и из него вышел человек.
Это был Коултер.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 26 глава (в переводе Fotini)

В районе Голден-Лейкс смело нарушили неписаный закон о строительстве в Майами: в названии было слово "озёра", и, что удивительно, здесь они имелись, включая и то, что находилось сразу за школьной площадкой. По правде говоря, оно вовсе не было золотистого цвета, скорее мутно-зеленого, но никаких сомнений - это на самом деле озеро, или, по крайней мере, большой пруд. К тому же, я понимал сложности, которые могли бы возникнуть при продаже недвижимости в районе под названием «Мутно-зеленый пруд», так что застройщики явно знали что делали, когда шли наперекор традициям Майами.
Я приехал в Годен-Лейкс задолго до окончания уроков в школе, так что у меня было время объехать район пару раз, чтобы рассмотреть вероятные места, где может прятаться Вайс. Его нигде не было. С восточной стороны дорога обрывалась у озера, с той стороны, где стояла школьная ограда. Этот забор из сетки-рабицы окружал всю школу по периметру и не прерывался даже у озера, видимо, чтобы никакая вражеская лягушка не заскочила на школьную территорию. Со стороны озера, в дальнем углу игровой площадки, находились ворота, которые были надежно закрыты на здоровый висячий замок.
Кроме этих ворот, единственный вход был напротив самой школы. Там стояла будка охранника и была припаркована полицейская машина. Попытайся проникнуть на территорию школы во время уроков и тебя остановят или охранник или коп. Попробуй пройти сюда по окончании занятий, так сотни учителей, мамочек и дежурных охранников также остановят тебя, или по крайней мере сделают твоё здесь пребывание не очень приятным.
Так что единственный выход для Вайса – это попасть внутрь как можно раньше.
И я сообразил как. Я надел свой Шлем Темных Мыслей и еще раз обошел школу по периметру. Если я захочу кого-то выкрасть из школы, то как я это сделаю?
Во-первых, это нужно делать или на входе или на выходе из школы, так как во время самих занятий через охрану не прорваться. А это значит – недалеко от главных ворот, что вполне естественно, потому что там собирается вся охрана.
Конечно же, если каким-то образом вам удастся попасть внутрь и сделать свое дело, пока вся охрана сосредоточена у главных ворот, все было бы намного проще. Но чтобы такое провернуть надо будет как-то пройти через ограду или же перепрыгнуть через нее там, где вас не заметят, или сделать это так быстро, чтобы было наплевать – заметили вас или нет.
Насколько я мог судить, такого места в школьной ограде не было. Для уверенности я еще раз объехал всю территорию – точно, ничего такого нет. Она близко подходила к зданиям со всех сторон, кроме разве что главных ворот. Правда, одно слабое место здесь все же было – у пруда. Между оградой и прудом был непросматриваемый кусок, где кусты и сосны закрывали забор, но все это было слишком далеко от здания школы. Никому не удалось бы перепрыгнуть через забор и пересечь поле совсем незамеченным.
И мои поездки вокруг пора заканчивать, если я не хочу вызвать подозрений.
Я припарковался с южной стороны школы, поставив машину носом на выезд, и стал обдумывать создавшуюся ситуацию. Все мои рассуждения упорно приводили к выводу, что Вайс нападет здесь и сегодня. Этой безупречной ледяной логике вторила горячая уверенность Пассажира. Но как? Со своего места я наблюдал за школой, и у меня было подозрение, что где-то рядом Вайс делает то же самое. Он наблюдал, отмечал все детали и наверняка разработал план. И у меня было всего полчаса, чтобы разгадать этот план и помешать ему его выполнить.
Я посмотрел на скопление деревьев у озера. Там был единственный путь. Ну и что с того, что он скрыт в густой растительности, если в этом месте все равно была ограда. Тут что-то слева привлекло мое внимание и я присмотрелся.
К воротам с висячим замком подъехал белый фургон и из него кто-то вышел. Одет он был в ярко-зеленую рубашку и такую же кепку, в руках он нес ящик с инструментами, заметный даже издалека. Человек подошел к воротам, поставил на землю ящик и присел на корточки у цепи с замком.
Ну, конечно же! Самый лучший способ оставаться незаметным, это быть у всех на виду. Я часть окружающей среды. Я тут просто чиню замок, не обращайте на меня внимания. Ха, ха.
Я завел машину и медленно поехал вдоль ограды, не спуская глаз с этого зеленого пятна, чувствуя, как внутри меня раскрываются крылья. Он у меня в руках – именно там где ему следует быть! Естественно, я не мог просто выпрыгнуть из машины и схватить его. Надо подбираться осторожно, учитывая, что он знает какая у меня машина и вообще настороже, ждет, что предпримет Декстер.
Так что, не спеши, обдумывай свои действия и не надейся, что темные крылья просто перенесут тебя через все препятствия. Наблюдай и замечай: как Вайс повернулся спиной к фургону, что фургон стоит носом к воротам и закрывает вид на пруд.
Потому что он явно никого оттуда не ждет.
И как раз оттуда появится Декстер.
Медленно и стараясь не привлекать внимания, я вернулся к южной части школьной площадки. Проехав до конца ограды, я оказался в том месте, где заканчивается дорога и начинается пруд. Припарковался я у груды металлолома, в самом конце дороги. Отсюда меня не видел Вайс, стоящий у ворот. Я вышел из машины и побежал по тропе вдоль забора.
Из здания школы раздался звонок: на сегодня уроки закончены. Наступает очередь Вайса. Я видел его, стоящего на коленях перед висячим замком. Я не видел в его руках болтореза, но чтобы взломать или разрезать замок ему понадобится время, а уж оказавшись внутри, он просто может идти вдоль ограды, делая вид, что осматривает еe.
Я добрался до деревьев и поспешил в его сторону.
Идти приходилось осторожно – кругом был навален мусор: пивные банки, пластиковые бутылки, куриные кости и другие малоприятные вещи. Затаился у последнего дерева, чтобы убедиться, что Вайс по-прежнему ковыряет замок. Обзор мне закрывал его фургон, но насколько мне было видно, ворота все еще были закрыты. Я глубоко вдохнул, пропустил через себя темноту и вышел на свет.
Я приближался к нему с тыла, с правой стороны фургона. Тихо и осторожно, чувствуя взмахи темных крыльев, я обошел фургон и остановился у сидящей у ворот фигуры.
Он обернулся через плечо.
- Че надо?
Ему было около 50-ти, и это был точно не Вайс, а какой-то негр.
Я ответил с уже обычным для меня остроумием:
- О! Привет.
- Чёртовы детишки залили суперклей в замок, - пробурчал он, и снова повернулся к замку.
- И о чем только они думают?! – вежливо вставил я. Но что они думают, я так и не узнал, так как с дороги ведущей к главным воротам школы, раздался звук автомобильных клаксонов и скрежет металла. И гораздо ближе, а точнее у меня в голове, раздался другой звук – шипящий голос произнес: "Идиот!" И ни секунды не задумываясь над тем, откуда я знаю, что это Вайс протаранил машину Риты, я перескочил через ограду и помчался через игровое поле к воротам.
- Эй! – заорал мне вслед мужчина, но впервые я забыл о манерах и не остановился, чтобы узнать что же он хочет мне сказать.
Конечно Вайсу не нужно было взламывать замок, пробираться на территорию школы и пытаться перехитрить сотни осторожных учителей и диких детей. Все что ему было нужно, так это сидеть в засаде на оживленной улице и ждать, как акуле, которая кружит у края рифа в ожидании Немо. Ну, естественно!
Я несся по полю, которое казалось каким-то неровным, но было покрыто хорошо подстриженной травой, так что я мог бежать на довольно хорошей скорости. И вот когда я уже поздравлял себя с тем, что нахожусь в отличной форме и могу развивать такую бешеную скорость, я решил поднять глаза от земли, чтобы разглядеть, что же там происходит. Зря я это сделал: нога тут же за что-то зацепилась, и я полетел носом в землю. Сделав пару сальто, я плашмя свалился спиной на что-то мягкое.
Я вскочил и побежал снова, слегка прихрамывая на ушибленной лодыжке, а мысленная картинка о муравьиной куче приводила меня в ужас.
Подбегая ближе, я слышал голоса, полные паники и тревоги, а затем раздался крик боли. Ничего не было видно, кроме кучи машин и людей столпившихся у чего-то посредине дороги. Я пролетел через калитку и побежал к дороге. Мне пришлось замедлить свой бег, чтобы пробиться сквозь толпу детей, учителей и родителей, скопившихся у выхода, но я проделал это как мог быстро и устремился на улицу. Я снова перешел на бег, чтобы покрыть оставшиеся 150 футов до того места, где движение остановилось, и все застыло возле двух автомобилей, которые превратились в один сплошной мятый ком. Одна была той самой бронзовой "Хондой" Вайса.
А вторая была машиной Риты.
Вайса нигде не было видно, а Рита стояла, прислонившись о бампер своей машины, в шоковом состоянии, крепко сжимая ладошки детей в своих руках. Увидев, что все живы-здоровы, я перешел на шаг.
Она смотрела на меня, все еще напуганная до смерти.
- Декстер, откуда ты?
- Проезжал мимо. Ай!
И это «ай» получилось неслучайно – на своей спине я почувствовал укусы муравьев, которых я видимо подхватил, когда упал. Они кусали везде, словно получили команду наступать одновременно.
- Как вы? В порядке? – спросил я, лихорадочно сдирая с себя рубашку.
Когда я стягивал рубашку через голову, я как раз успел заметить трех муравьев, глядящих на меня с раздражением.
- Ты сам в порядке? – поинтересовалась Астор. – А то снял рубашку прямо посреди улицы.
- Муравьи. На спине, - ответил я и стал усердно хлестать себя рубашкой. Не очень-то это помогало.
- Какой-то мужчина протаранил нашу машину и хотел схватить детей, - заикаясь, произнесла Рита.
- Да, я знаю, - буркнул я, выкручивая кренделя, пытаясь достать муравьев на спине.
- Откуда ты знаешь? – удивилась Рита.
- Он удрал, - прозвучал голос сзади. – И очень быстро.
Я в своем танце все же смог обернуться, чтобы посмотреть на копа, который все еще задыхался от погони за Вайсом. Это был довольно молодой спортивный парень, и судя по его именной табличке, звали его Лир. Он остановился и уставился на меня.
- Здесь не соревнования по раздеванию, парень, - обратился он ко мне.
- Муравьи заели, - пояснил я, и попросил Риту мне помочь.
- Вы его знаете? – спросил коп Риту.
- Это мой муж, - сказала она, и как-то неохотно выпустив руки детей, стала шлепать меня по спине.
- Ладно. В общем, парень сбежал. Он точно двинул на шоссе 1, и направился в сторону торгового центра. Я уже сообщил о нем и его объявят в розыск. – Он пожал плечами и добавил, - Бежал он довольно резво, даже с карандашом в ноге.
- Мой карандаш, - с такой редкой для него улыбкой сказал Коди.
- А я его двинула между ног! – гордо заявила Астор.
Я глянул на них сквозь красную пелену боли от муравьиных укусов. Они выглядели очень довольными, впрочем, я тоже был ими доволен. Вайс был хорош - но мои были еще лучше. Мои маленькие хищники! Эта мысль почти заглушила боль от укусов, но только почти, потому что Рита шлепала не только по муравьям, но и по укушенным местам на спине.
- Да у нас тут парочка настоящих скаутов! – несколько обеспокоенно глядя на Коди и Астор, произнес офицер Лир.
- Только Коди, - пояснила Астор. - И то он ходил всего на одно занятие.
Офицер открыл было рот, чтобы что-то сказать, но видимо по этому поводу сказать ему было нечего, так что вместо этого он обернулся ко мне.
- Эвакуатор будет здесь через пару минут. И медики захотят всех осмотреть, просто чтобы быть убедиться, что с вами все в порядке.
- Мы в порядке, – тут же откликнулась Астор.
- Ладно, если вы хотите ехать домой, то могу я уже возобновить движение?

- Конечно, офицер, - ответил я.
Лир, подняв вопросительно бровь, посмотрел на Риту и она утвердительно кивнула.
- Да, конечно.
- Хорошо. Федералы наверное тоже захотят с вами поговорить. О предполагаемом похищении ваших детей.
- О, Боже! – воскликнула Рита, словно сказанное вслух слово превращало похищение в реальность.
- Думаю, это был какой-то случайный псих, - с надеждой подсказал я. В конце концов, у меня достаточно проблем и без агентов ФБР, копающихся в моей личной жизни.
Лира это не удовлетворило. Он сурово взглянул на меня:
- Это похищение. Ваших детей.
Он внимательно смотрел на меня, чтобы убедиться, что я понял всю важность этих слов. Потом обернулся к Рите и сказал:
- Проследите, чтобы вас всех осмотрели медики.
Затем снова взглянул на меня без всяческих эмоций.
- А вы, может, оденетесь?
После этих слов, он развернулся и вышел на дорогу, и стал, размахивая руками, пытаться наладить движение.
- Кажется все, - и Рита в последний раз хлопнула по спине. – Давай свою рубашку.
Она взяла ее, несколько раз яростно встряхнула и отдала мне.
- Вот, тебе лучше одеть ее.
И хотя я не мог понять, с чего это вдруг в Майами все стали бороться против частичной наготы, я надел ее, предварительно внимательно осмотрев на предмет присутствия в ней муравьев.
Когда я оделся, Рита уже снова стояла, сжимая ладошки Коди и Астор в руках.
- Декстер, - сказала она, - как ты…то есть…Почему ты оказался здесь?
Я не знал, как много ей можно рассказать, и насколько мой ответ удовлетворит ее, к тому же, увы, я не мог просто схватиться за голову и простонать: "Я еще вчера знал, что так случится!"
Да и сказать ей, что мы с Пассажиром были уверены, что Вайс сегодня приедет сюда за детьми, потому что это именно то, что я сделал бы на его месте, тоже вряд ли подходит. Так что я решил выдать немного подкорректированную версию правды.
- Это…гмм, это был тот самый парень, что вчера взорвал дом. У меня просто возникло чувство, что он может повторить.
Рита уставилась на меня.
- В смысле, он может схватить детей, чтобы добраться до меня.
- Но ты ведь даже не настоящий полицейский! – в полном недоумении воскликнула она. – Зачем ты ему нужен?
Интересный вопрос. Тем более что в ее мире, так же как и в моем, в общем-то, экспертам по крови не мстят.
- Наверное, это из-за Деборы. - В любом случае она-то настоящий коп, к тому же ее рядом не было, чтобы возразить. – Это кто-то кого она искала, когда ее подрезали, а я тогда был с ней.
- И теперь он хочет навредить моим детям? Потому что Дебора пыталась его арестовать?
- Преступный разум. Они по-другому мыслят, не так как ты.
Естественно мой преступный разум как раз сейчас обдумывал, что Вайс мог оставить в своей машине. Понятно, что он не рассчитывал на бегство на своих двоих, так что был реальный шанс найти что-нибудь в машине, какой-нибудь намек на то, что он собирается делать и где. Еще там может быть нечто более ужасное – что-нибудь, указывающее на меня. И с этой мыслью пришло осознание, что машину Вайса мне надо осмотреть сейчас же, пока Лир занят, а другие копы еще не прибыли.
Увидев, что Рита все еще выжидательно смотрит на меня, я продолжил:
- Он же псих. Мы никогда не сможем понять ход его мыслей.
Кажется, я почти убедил ее, и решив быстренько сменить тему, кивнул в сторону машины Вайса.
- Нужно осмотреть машину, пока эвакуатор не увез ее.
И я, обойдя помятую машину Риты, подошел к распахнутой передней дверце "Хонды" Вайса.
На пассажирском месте собрался обычный для водителей хлам: на полу валялись фантики от жвачек, на пассажирском сидении лежала бутылка минералки, из пепельницы торчала стопка четвертаков для платных трасс. Ни тебе мясницких тесаков, пил или бомбы – вообще ничего интересного для меня. Я уже влез в салон и почти открыл бардачок, как на заднем сидении заметил большой альбом для рисования. Это был альбом для профессиональных художников, некоторые страницы которого были вырваны и стянуты резинкой, и как только я увидел его, в Темной комнате Декстера тут же раздался возглас: "Бинго!"
Я вылез и попытался открыть заднюю дверцу, но ее заклинило от удара Ритиной машины. Так что мне пришло снова залезть на переднее сидение и, перегнувшись через спинку, я все же достал альбом. Вдалеке послышался вой сирены, и я быстро, прижимая к груди альбом, отошел от машины Вайса к Рите.
- Что это? – спросила она.
- Не знаю. Давай посмотрим.
И с невинным видом я снял резинку. Одна вырванная страница выпала, и Астор, подняв ее, сказала:
- Декстер, очень похоже на тебя.
- Это невозможно, - сказал я, взяв из ее рук листок.
Но оказалось что возможно. Рисунок был хорошим: очень искусно нарисованный торс мужчины, в стиле Рэмбо с плакатов, держал в руке огромный нож, с которого капала кровь. Ошибиться было трудно.
Это был я.



Примечание от bitari: рисунки Патрика Брауна ну очень уж в тему.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

официальный перевод 4 книги

У всем известных пиратов появился издательский перевод 4 книги о Декстере под названием "Декстер в деле"
негодовать тут
Посему объявляю опрос: продолжать ли нам с Фотини (довольно неспешно, должна признаться, во всяком случае в моей стороны) переводить оставшиеся главы 4ой или сразу уже переходить к 5 книге?
Перевод "Дизайн для Декстера" будет продолжен, если За проголосует хотя бы 10 человек.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 25 глава

Дебору перевели из отделения интенсивной терапии. У меня был один момент, когда я в замешательстве смотрел на пустую койку. Я видел такое в полудюжине фильмов: герой смотрит на пустую больничную койку и знает, что тот, кто лежал на ней прежде, сейчас мертв; но я был абсолютно уверен, что если бы Деб умерла, то Чацкий упомянул бы об этом, поэтому я просто вернулся в приемную.
Женщина за столом заставила меня ждать, пока она закончит таинственные и весьма неторопливые пассы у компьютера, ответит на телефонный звонок, и поболтает с двумя медсестрами, околачивающимися неподалеку. Атмосфера едва контролируемой паники, показаная каждому посетителю реанимации полностью развеялась, вытесненная навязчивым интересом к телефонной болтовне и ногтям. Но в конце концов женщина признала, что существует мизерная возможность найти Дебору в палате 235 на втором этаже. Это было настолько исполнено смысла, что я искренне поблагодарил её и поплелся искать комнату.
Она действительно оказалась на втором этаже, по соседству с 233, поэтому с чувством, что все в мире пришло в порядок, я зашел внутрь и увидел лежащую на кровати Дебору и Чацкого, сидящего практически в той же позе, что и в отделении интенсивной терапии. Вокруг Деборы всё ещё было расположено множество механизмов и она по прежнему была утыкана трубками, но она открыла один глаз и посмотрела на меня и отметила мой приход полуулыбкой.
- О, оно живое, - сказал я, надеясь создать хорошее настроение. Я подтянул стул ближе к кровати и сел.
- Декс, - ответила она тихим охрипшим голосом. Она попыталась улыбнуться, но получилось хуже, чем с первой попытке, и она сдалась и закрыла глаза, отдалившись на снежную дистанцию подушки.
- Она пока ещё не слишком сильна, - заметил Чацкий.
- Я догадался, - сказал я.
- Поэтому, ну, нельзя её утомлять и тому подобное, – добавил он, - Доктор велел.
Не знаю, думал ли Чацкий, что я собираюсь предложить сыграть в волейбол, но я кивнул и просто похлопал Дебору по руке.
- Рад, что ты с нами, сестрёнка. Ну и заставила ты нас поволноваться, - сказал я.
- Я чувствую, - ответила она слабым хриплым голосом. Но не уточнив, что именно чувствует, она снова закрыла глаза и приоткрыла губы для вдоха; Чацкий склонился вперед и положил маленький кубик льда ей в рот.
- Вот, - сказал он. - Не пытайся пока разговаривать.
Деб проглотила лёд, но всё равно нахмурилась на Чацкого: "Я в порядке", сказала она, что, конечно, было преувеличением. Лёд, однако, немного помог, и в этот раз её голос звучал не так похоже на шуршание крысиного хвоста по старой дверной ручке.
- Декстер, - позвала она неестественно громко, словно крича в церкви. Она мотнула головой и, к моему большому удивлению, я заметил слезу в уголке её глаза, чего не было с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Она скользнула по её щеке и упала на подушку.
- Дерьмо, - выдохнула она, - Чувствую себя словно… - Та её рука, которую не держал Чацкий, слабо подрагивала.
- Так и должно быть, - сказал я, - Ты практически умерла.
Она полежала какое-то время молча и закрыв глаза, и, наконец, очень тихо сказала:
- Я больше не хочу этого.
Я покосился на Чацкого, он пожал плечами.
- Чего, Деб?
- Быть копом, - ответила она, и когда я, наконец осознал, что она хочет уйти из полиции, я был потрясен, словно луна собралась подать в отставку.
- Дебора…, - начал я.
- Нет смысла, - казала она, - Кончить здесь ... ради чего?
Она открыла глаза, посмотрела на меня и слегка покачала головой.
- Ради чего? - повторила она.
- Это твоя работа, - ответил я, признаю, не особо продвинуто, но это было всё, что я мог придумать в данных обстоятельствах, и я сомневался, что она хотела бы услышать про Истину, Правосудие и Американский путь.
Очевидно, она так же не желала слышать, что это её работа, потому что она просто посмотрела на меня, а потом отвернулась и закрыла глаза.
– Дерьмо, - сказала она.
- Ну всё, - заявил со стороны двери громкий весёлый голос с густым Багамским акцентом, - Джентльменам пора идти. – Крупная самодовольная медсестра вошла в комнату и насела на нас. - Леди должна отдыхать, чего она не может сделать, пока вы её беспокоите.
Она сказала: "беспокооите" и на секунду я нашел это таким забавным, что не сразу понял, что меня прогоняют.
- Я только что пришел, - возразил я.
Она воздвиглась надо мной и скрестила руки на груди.
- Значит, вы немало сэкономите на парковке, потому что сейчас вы уйдёте, - заявила она, - Ну, господа, - повернулась она в сторону Чацкого, - Вы оба.
- Э? – выдавил он с видом величайшего удивления.
- Вы, - она ткнула в него массивным пальцем. - Вы были здесь уже слишком долго.
- Но я должен остаться, - возразил он.
- Нет, вы должны уйти, - отрезала медсестра. - Доктор хочет, чтобы она немного отдохнула. Одна.
- Идите, - тихо поддакнула Деб, и он посмотрел на неё с болью во взгляде. - Я буду в порядке, - сказала она. - Иди. Чацкий перевел взгляд с неё на медсестру, а затем обратно на Дебору.
- Хорошо, - наконец сказал он. Он наклонился и поцеловал её в щеку; она не возражала. Он выпрямился и приподнял брови.
- Ну, приятель, - сказал он. – Похоже, нас выгоняют.
Пока мы выходили, медсестра избивала подушки, словно они чем-то перед ней провинились.
Чацкий повел меня к лифту и, пока мы его ждали, произнёс: "Я немного беспокоюсь." Он нахмурился и несколько раз ткнул кнопку вызова.
- О чём? – уточнил я - В смысле, гм, о повреждениях мозга?
Заявление Деборы о том, что она хочет уйти из полиции всё ещё звучало в моих ушах, и это было настолько не похоже не неё, что я тоже слегка забеспокоился. Картинка Дебби-овоща, пускающей слюни в кресле, пока Декстер кормит её с ложечки овсянкой, до сих пор преследовала меня.
Чацкий покачал головой.
- Не совсем, - сказал он. – Скорее похоже на психологическую травму.
- Как у тебя?
Он скривился.
- Не знаю, - сказал он. - Возможно, дело в травме. Но она выглядит ... очень чувствительной. Тревожной. Не похожей, ну в общем… на себя.
Я никогда не получал ножевое ранение, не терял большую часть своей крови, и не помнил ни одной книги, где бы объяснялось, как полагается чувствовать себя в подобных обстоятельствах. Но мне казалось относительно разумной реакцией стать чувствительной и тревожной после такого. Но прежде, чем я успел придумать тактичный способ выразить эту мысль, подошел лифт и мы с Чацким вошли внутрь.
Как двери закрылись, он продолжил:
- Она даже не узнала меня сначала, когда открыла глаза.
- Я уверен, что это нормально, - сказал я, хотя вовсе не был уверен. - В смысле, она же была в коме.
- Она смотрела прямо на меня, - продолжал он, словно не слыша, - и она.. не знаю. Испугалась меня. Мол, кто я такой и что тут делаю.
По правде говоря, я и сам задавался вопросом тем же вопросом в течение последнего года, но признаться в этом вряд ли будет уместно. Вместо этого, я просто сказал:
- Думаю, нужно время, чтобы…
- Кто я такой? - повторил он, опять не замечая моих слов. - Я сидел там все время, не отходя от нее больше, чем на пять минут, - он уставился на панель управления лифтом, показывающую, что мы приехали. - И она не помнит, кто я такой.
Двери открылись, но Чацкий этого не замечал.
- Ну, - протянул я, надеясь вывести его из ступора.
Он кинул на меня взгляд, сказал:
- Давай по кофе, - и вышел из лифта, толкнув троих человек в светло-зеленой униформе, а я поплелся следом.
Чацкий привел меня к небольшому ресторанчику при гаражной парковке, где ему удалось раздобыть две чашки кофе довольно быстро, никого не толкнув и не тыча локтями в бок. Это подняло мою самооценку: очевидно, он не был родным Майами. Но на результат жаловаться не приходилось, поэтому я взял кофе и сел за угловой столик.
Чацкий не смотрел ни на меня, ни по сторонам.
Он не моргнул, и выражение его лица не изменилось.
Я не знал, что сказать, чтобы разрядить атмосферу, поэтому нескольких минут мы сидели в неловком молчании, пока он, наконец, не выпалил:
- Что если она меня больше не любит?
Я всегда старался культивировать свою скромность, особенно когда речь идет о моих собственных талантах, и я очень хорошо знаю, что в действительности я хорош всего в паре вещей, и советы влюбленным определенно к ним не относятся. И поскольку я на абсолютно не понимаю любви, казалось немного несправедливым ожидать от меня её возможную потерю.
Но от меня явно требовался какой-то комментарий, поэтому подавив искушение ляпнуть: "Я вообще не знаю, любила ли она тебя", я порылся в своём хранилище клише и выдал:
- Конечно, она тебя любит. Она только что пережила ужасную травму и ей требуется время, чтобы восстановиться.
Чацкий несколько секунд подождал продолжения, но когда его не последовало, он отвернулся и глотнул кофе.
- Наверное, ты прав.
- Конечно, - сказал я. - Дай ей время, чтобы выздороветь. Все будет хорошо. – Меня не убило молнией, когда я это произнёс, так что полагаю, что возможно, я был прав.
Мы допили кофе в относительной тишине: Чацкий задумавшись о возможности того, что ему дали отставку, а Декстер с тревогой поглядывая на часы, стрелка которых приближалась к полудню, времени уйти и устроить засаду на Вайса; поэтому, когда я, наконец, осушил свою чашку и встал, выглядело это не особенно дружелюбно.
- Я вернусь позже, - сказал я, но Чацкий только кивнул и сделал еще один несчастный глоток кофе.
- Лады, приятель, - ответил он. - Увидимся.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 24 глава (в переводе Fotini)

Я проснулся среди ночи и задумался: чего же он хочет? Понятия не имею, почему я раньше не задавался этим вопросом, и почему меня он заинтересовал именно сейчас, лежа в уютной постели с мило посапывающей Ритой. Но это произошло, и всколыхнуло Озеро Декстера, так что надо было что-то с этим делать. Голова моя по-прежнему не работала, словно набитая мокрым песком вместо мозгов, и несколько минут я просто лежал и беспомощно думал одну мысль: Что он хочет? Чего хочет этот Вайс? Он явно не просто подкармливал своего Пассажира - в этом я был уверен. Мой-то не испытал симпатии ни к самому Вайсу, ни к его поделкам, хотя обычно я не против присутствия чужого Тёмного Пассажира.
И его стиль работать с уже мёртвым телом, а не создавать таковое – пока он не грохнул Дойча – говорил о том, что он отличается.
Тогда что же? Он снимает своих мертвецов. Он снимает людей, смотрящих на них. И он снял меня за игрой – конечно, уникальные кадры – но это ни о чем не говорит, так как для меня не имеет значения. Что в этом прикольного? Я ничего не видел, поэтому мне не удавалось проникнуть в мысли Вайса и понять его. Имея дело с обычными, понятными мне психопатами, которые убивали потому, что не могли не делать этого и получали от своей работы истинное удовольствие, я впервые столкнулся с такой проблемой. Я их всегда прекрасно понимал, потому что был одним из них. Но с Вайсом я не чувствовал контакта, ни капли сопереживания! Поэтому и не знал, куда он пойдет и что сделает. У меня создалось впечатление что, чем бы это ни было, это мне не понравится. Так же у меня не было ни намека на то, что это такое, что вообще не лезло ни в какие ворота.
И вот я лежал в кровати и думал об этом – или пытался думать – ожидая что прекрасный парусник Декстера наконец расправит свои паруса. Но ничего не придумалось. Я не понимал что ему нужно.
Я не знал, каким будет его следующий шаг. На хвосте у меня висел Коултер, так же как и Салгуэро. Да и Доукс не собирается сдаваться. Деб была по-прежнему в коме.
С другой стороны – Рита на ужин приготовила очень вкусный суп. Она действительно хорошо ко мне относилась и заслуживала лучшего, хотя сама и не сознавала этого. Казалось, она счастлива со мной, детьми, и нашей недавней поездкой в Париж. Хоть все это и правда присутствует в её жизни, ни одна из этих составляющих на самом деле не такая хорошая, как она думает. Она как овечка в волчьей стае, видит вокруг только белых и пушистых, в то время как они, облизываясь, только и ждут, когда же она зазевается. Декстер, Коди и Астор – монстры. А Париж…Ладно, они там и правда говорят по-французски, как она и ожидала. Но в Париже тоже есть свои монстры, как мы узнали на выставке в арт-галерее. Как там она называлась? "Нога Дженнифер". Даже интересно: после стольких лет моих игр, меня все еще что-то может удивить. Так что теперь я к Парижу испытываю теплые чувства.
Нога Дженнифер, эксцентричное поведение Риты, Вайс – в последнее время жизнь полна сюрпризов. И все это приводит к единственной мысли: люди заслуживают того, что с ними происходит, правда?
Это не очень-то помогло мне, но все же несколько успокоило, так что вскоре я снова уснул.
На следующее утро в голове у меня прояснилось, то ли от Ритиного внимательного отношения, то ли просто у меня отличный метаболизм, не могу сказать. Но я бодро выпрыгнул из кровати и мозг мой снова работал на полную катушку, что было весьма кстати.
А вот не кстати было то, что какой бы мощный разум ни был, осознав себя в такой ситуации как моя, все равно приходиться бороться с паническим желанием собрать манатки и рвануть куда подальше. Но даже при моих исключительных умственных способностях я не мог придумать страну, в которой я смог бы спрятаться от того во что я влип.
Если честно, жизнь дает нам не так уж много вариантов, большинство из которых просто ужасны, так что я поехал на работу, настроенный выследить Вайса и не успокаиваться пока не найду его.
Нет, правда, Декстер ведь наполовину ищейка, наполовину бульдог, так что если он напал на ваш след, вам следует все бросить и спасать свой зад.
Мне захотелось донести эту мысль до Вайса.
Я пришел на работу пораньше, так что смог выпить кофе с ещё похожим на кофейный вкусом. Я принес его в свой кабинетик, сел за компьютер и принялся за работу. Или, если быть точным, сел, уставившись в монитор и обдумывая, с чего бы начать. Я уже использовал все свои штучки, и мне показалось, что я зашел в тупик, что мне никогда не нравилось. Вайс был на шаг впереди и приходилось принять тот факт, что он мог оказаться где угодно, например, скрываться где-нибудь поблизости или вообще в Канаде - поди найди! А так как мой мозг сегодня работает в полную мощь, то он подсказал мне, что и не найдешь.
Я попытался систематизировать то, что я о нем знаю и понял, что систематизировать-то почти нечего. Где он может быть? Не знаю, где угодно. Что он будет делать? Не знаю, что угодно. Чего он хочет? Мы уже ночью ломали над этим голову, и здесь в моем закутке новых мыслей не прибавилось.
Я облазил весь Интернет и пересмотрел свой ролик на Ютубе больше раз, чем позволяли приличия.
Но вот вдали, на ледяном пике мозгового Эвереста Декстера, заплескался на ветру сигнальный флажок. Я всмотрелся повнимательней, чтобы прочесть сигнальное сообщение и наконец сообразил: "Пятый!" Я моргнул и снова посмотрел. Все верно, сигнал гласил: "Пятый!"
Чудесное число - пять. Я попытался вспомнить простое ли это число, но не вспомнил даже, что это означает. Но сегодня это было очень нужное число, и простое оно или нет, но я вспомнил, почему оно важно.
У Вайса на Ютубе было пять роликов. По одному на презентации Вайса, один о шалостях Декстера… и пятый, который я собрался было посмотреть, но Винс позвал меня работать. Это не мог быть рекламный ролик о «Новом Майами» с разукаршенным трупом Дойча, потому что когда я туда приехал, Вайс был ещё на съемке. Значит там что-то другое. Хотя я и не ждал подсказки, где искать Вайса, там вполне может оказаться какая-нибудь новая для меня информация.
Схватив мышку, я с нетерпением зашел на Ютуб и открыл страничку с роликами. Там все было без изменений – по-прежнему на оранжевом фоне горели буквы "Новый Майами".
А справа были все пять роликов, выстроены в ряд. Все как я помнил.
Пятый, самый нижний, не имел картинки – только тёмный квадрат. Я навел на него курсор и кликнул. Какое-то время ничего не происходило, затем на экране запульсировала толстая белая линия и прозвучала странно знакомая мелодия на трубе. Появилось лицо Донцевича, с взъерошенными волосами и улыбкой на лице. Он пропел: "Вот история…" Тут я сообразил, почему музыка показалась мне знакомой.
Это было вступление к сериалу "Семейка Брэди".[1]
Эта чарующая музыка накрыла меня и я услышал: "Вот история о мальчике по имени Алекс, который был очень одинок, скучал и жаждал перемен".
Затем слева от счастливого лица Донцевича появились три первых декорированных трупа. Он посмотрел на них и улыбнулся. А они улыбнулись ему в ответ своими пластиковыми масками.
Экран снова разделила белая полоса, а голос продолжил: "Вот история о мальчике по имени Брэндон, который жил-не тужил". Появилось фото мужчины. Вайс?
Ему было около тридцати, почти ровесник Донцевича, и он не улыбался, пока музыка играла. "Жили себе мальчики - поживали, как вдруг Брэндон остался один". Справа появилось три окошка, такие же знакомые, как и эта мелодия, но несколько в ином ракурсе: это были три куска из фильма о Декстере.
На первом тело Донцевича валяется в ванной. На втором рука Декстера поднимает пилу, а на третьем – пила врезается в тело Донцевича. Все три ролика были короткими – закольцованные две секунды, которые повторяются снова и снова под детскую мелодию.
Посредине оставалось лицо Вайса, а голос продолжал: "Но однажды Брэндон Вайс схватит этого подонка, и ничто его не спасет! Тебе от меня не уйти! Я свихнулся!" Он стал нараспев в такт музыке говорить: "Я свихнулся! Я свихнулся! Когда ты убил Алекса - я свихнулся!" Но потом, вместо того чтобы счастливо улыбнуться и закончить на этом, его лицо закрыло весь экран и он сказал: "Я Алекса любил, а ты его отобрал у меня! У нас все только начиналось! И что самое забавное – он настаивал на том, чтобы мы никого не убивали. Я думал это должно выглядеть как-то… правдивей". Он состроил гримасу и продолжил: "Так ведь это называется?" Он горько ухмыльнулся. "Это к Алексу пришла идея взять трупы в морге, так что нам не надо было никого убивать. А теперь, когда ты забрал его у меня, ты забрал единственное, что останавливало меня от убийства!"
Он посмотрел в камеру и тихо продолжил: "Спасибо. Ты был прав – это весело. Я собираюсь продолжать". Он криво улыбнулся, словно ему невмоготу было смеяться. "Знаешь, я даже немного восхищаюсь тобой". И экран погас.
Когда я был помоложе, меня беспокоило отсутствие человеческих чувств. Я чувствовал эту пропасть между мной и человечеством, эту стену, выстроенную из эмоций, которых мне не испытать. Меня это даже возмущало. Но среди прочих чувств существует и такое, как вина, фактически самое распространенное и сильное чувство, так что когда я сообразил что Вайс считает меня виноватым в том, что он стал убийцей, я порадовался, что ничего подобного не ощущаю.
Вместо этого я почувствовал облегчение. Горячие волны которого смыли стянутое в клубок напряжение внутри меня. Мне стало гораздо легче – теперь я знал, чего он хочет. Он хочет меня. Он не сказал этого вслух, но и так было понятно – в следующий раз это будешь ты и твои близкие!
Следом за облегчением пришла холодная решимость. Темный Пассажир уже принял вызов и разминал свои коготки.
Что тоже принесло облегчение. До сего момента он молчал, не реагируя на заимствованные в морге трупы, пусть они и были украшены как садовая мебель или корзинка с подарками. Но теперь нам брошен вызов! Другой хищник нам угрожает, идет по нашему следу и нарушает покой на нашей территории! Мы не могли такое допустить. Вайс послал нам сообщение о том, что он идет за нами, и Пассажир наконец-то вылез из своей норы и точит свои клыки. Мы будем готовы!
Готовы к чему? Я абсолютно уверен, что он не собирается сбежать, это без вопросов. Так что же он сделает?
Пассажир шепнул мне вполне очевидный ответ. Мы бы поступили так же, а Вайс сам мне это сказал: "Я Алекса любил, а ты его забрал…" Так что придет он за кем-то мне близким. А оставив фото на теле Дойча, он даже сказал за кем. Коди и Астор. Потому что это ударит по мне так же больно, как я ударил его. Но это же приведет меня к нему.
Но как он это сделает? Это был главный вопрос, и мне казалось, что ответ тут тоже очевиден. Он очень напорист - однажды не колеблясь взорвал дом. Так что действовать он начнет при первом же удобном случае. Теперь, когда я знаю, что он следит за мной, ему наверняка уже известен мой распорядок дня, а также и моих детей. Наиболее они уязвимы могут быть, когда Рита забирает их из охраняемой школы, и едет в Майами. Я в это время на работе и ему не составит труда отобрать у ничего не ожидающей женщины, хотя бы одного из детей.
Всё что мне нужно делать – это прибыть на место первым и подождать его. Это был простой и рискованный план, потому что я мог и ошибаться. Но Пассажир согласно шипел, а я редко ошибаюсь, так что я решил уйти с работы сразу после ланча и занять свою позицию у школы в ожидании Вайса.
И снова, как только я приготовился к прыжку как ягуар на охоте, мой телефон зазвонил.
- Здорово, приятель! Она пришла в себя и хочет с тобой поговорить!
Это был Кайл Чацкий.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 23 глава

Из-за истории со взрывом я вернулся домой раньше Риты.
Дом выглядел пустынным, и я некоторое время просто стоял у двери и слушал неестественную тишину. В глубине дома подтекал водопровод, затем включился кондиционер, но это были не живые звуки, и мне казалось, будто я оказался в фильме, где всех остальных увезли на космическом корабле. Шишка на голове все еще пульсировала, я очень устал, и мне было одиноко. Я растёкся по дивану, чувствуя себя так, словно в моем теле не осталось костей.
Я немного полежал – сделал паузу во всей этой суете. Я знал, что мне следует как можно скорее отследить Вайса, срубить ему голову и за бороду приволочь в свое логово, но я был совершенно не в состоянии двигаться, и голоса, призывавшие меня к действию, звучали не более убедительно, чем приглашение на кофе-брейк. Так что я просто лежал лицом вниз, пытаясь вернуть покинувшее меня чувство чрезвычайной ситуации, и неспособный почувствовать ничего, кроме уже упомянутых усталости и боли.
Если бы сейчас кто-нибудь крикнул: "Берегись! У него пистолет!", я бы лишь устало пробормотал: "Пусть встанет в очередь". Через какое-то время я проснулся: перед глазами была сплошная синева. Проморгавшись, я обнаружил, что в пятнадцати сантиметрах [1] от моего лица стоит Коди в своей новой скаутской униформе. Я сел, из-за чего в голове зазвенел гонг, и посмотрел на него.
- Ну, - сказал я, - ты, определённо, выглядишь более официально.
- Скорее глупо, - возразил он. - Шорты.
Я оглядел его темно-синюю рубашку с шортами, шапочку на макушке, повязанный на шее галстук, и не понял, почему он выбрал именно шорты.
- Что не так с шортами? Ты же их постоянно носишь.
- Форменные шорты, - уточнил он, как будто это было нечто за гранью человеческого достоинства.
- Многие люди носят униформу с шортами, - возразил я, отчаянно роясь в глубинах своего потрепанного мозга в поисках примера.
- Например? – недоверчиво спросил Коди.
- Ну, почтальоны носят шорты…, - Я тут же заткнулся: взгляд, которым он меня наградил, был громче и острее, чем все, что он мог бы сказать. - И, гм, британские солдаты носили шорты в Индии, - с ускользающей надеждой продолжил я.
Он снова ожег меня взглядом с таким видом, будто я бросил его, когда все фишки выложены на стол.
Но прежде, чем я успел придумать новый замечательный пример, в комнату ворвалась Рита:
- Ах, Коди, ты ведь не разбудил его, верно? Привет, Декстер, мы ходили по магазинам, купили всё, что нужно Коди для скаутов, ему не нравятся шорты, я думаю, потому что Астор что-то сказала, боже мой, что с твоей головой? – выпалила она, перебрав две октавы и восемь эмоций без единого вдоха.
- Пустяки, - ответил я, - просто рана, - всегда хотел так сказать, хотя и не понимаю, что это значит. Разве не все повреждения плоти являются ранами, если конечно, не задета кость?
Тем временем Рита развила бурную деятельность: шугнула Коди и Астор, принесла мне лед, одеяло, и чашку чая, присела рядом на диване и потребовала рассказать, что случилось с моей бедной головой. Я излил на неё все ужасные подробности – оставив при себе пару несущественный деталей, вроде той, что я делал во взорвавшемся доме - и пока я говорил, я с ужасом наблюдал, как её глаза становятся большими и влажными, а потом переполняются и слезы текут по её щекам. Мне, конечно, льстило, что незначительное повреждение черепа может вызвать такие проявления гидротехники, но в то же время меня несколько беспокоило, какой же должна быть моя реакция.
К счастью для моей актерской репутации, Рита не оставила сомнений, как я должен себя вести:
- Лежи здесь и отдыхай, - велела она. - После удара по голове нужны тишина и покой. Я приготовлю тебе суп.
Ни разу не слышал, чтобы суп помогал при сотрясении мозга, но Рита выглядела очень уверенно, и после нескольких нежных поглаживаний по лицу и легкого поцелуя около раны она встала с дивана и скрылась на кухне, откуда сразу же начался приглушенный грохот и запахло чесноком, луком и курицей, а я погрузился в то полудремотное состояние, когда даже удар по голове казался далеким, уютным и почти приятным. Я думал, принесет ли Рита мне суп, если меня арестуют. А еще, готовит ли кто-нибудь суп для Вайса. Надеюсь, что нет - это начало мне нравиться, а он, конечно, не заслуживает супа.
Астор внезапно возникла рядом с диваном, прервав мои мечты.
- Мама говорит, ты ударился головой, - сказала она.
- Да.
- Можно посмотреть? - спросила она, и я был настолько тронут её беспокойством, что опустил голову и раздвинул спутанные волосы вокруг раны, чтобы показать кровь. - Выглядит не так уж и плохо, - слегка разочарованно протянула она.
- Действительно.
- Значит, ты не умрёшь?
- Нет, - ответил я. – Не раньше, чем ты сделаешь уроки.
Она кивнула, посмотрела в сторону кухни и сказала:
- Ненавижу математику.
А потом ушла по коридору, видимо, чтобы ненавидеть математику с более близкого расстояния.
Я еще немного подремал. Мне принесли суп, и хотя я бы не стал утверждать, что он полезен для моей разбитой головы, он мне и не повредил. Как я уже упоминал, Рита на кухне творит чудеса, и поев её куриного супчика я начал думать, что мир в целом заслужил последний шанс. Она беспрерывно хлопотала надо мной, что обычно мне неприятно, но сейчас это успокаивало, и я позволил ей взбить мне подушки, положить на лоб влажную ткань и вытереть шею после супа.
Вечер подошёл к концу и Коди и Астор заглянули, чтобы пожелать мне спокойной ночи. Рита загнала их в кровати, а я потащился в ванную чистить зубы. И в тот момент, когда моя зубная щетка задвигалась в действительно хорошем ритме, я разлядел своё отражение в зеркале.
Волосы торчали во все стороны, на щеке синяк, обычно оживленные глаза казались пустыми.
Я был похож на фотоснимок только что арестованного, который пытается сообразить, что он натворил, и как его поймали. Надеюсь, это не предзнаменование будущего.
Несмотря на то, что вечер я валялся на диване и дремал, я чуть не падал от усталости; чистка зубов отняла остаток моих сил. Тем не менее я всё же смог дотащиться до кровати и плюхнулся на подушку, собираясь уплыть в страну снов, а обо всем остальном подумать завтра. Но, увы, у Риты были другие планы.
В детской смолкл шепот вечерней молитвы, в ванной зашумела вода, и когда я уже почти заснул, простыни зашуршали и нечто с очень агрессивным ароматом орхидей скользнуло в мою постель.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила Рита.
- Гораздо лучше, - ответил я, и добавил, чтобы набрать себе баллов: - наверное, это суп помог.
- Хорошо, - шепнула она, и положила голову мне на грудь.
Некоторое время она просто лежала, овевая своим дыханием мою грудь, и я задумался, смогу ли уснуть с давящим мне на ребра весом. Но затем структура её дыхания изменилась, стала более резкой, и я понял, что она плачет.
Женские слёзы – одна из тех немногих вещей, которые заставляют меня почувствовать своё полное невежество. Я знал, что должен сделать что-то утешительное, а затем пойти и убить дракона, послужившего причиной слёз, но по моему скромному опыту обращения с женщинами слезы никогда не возникают, когда должны бы, и никогда из-за того, о чём можно подумать, следовательно, всё сводится к поглаживанию по голове и словам: "Ну, ну" в надежде, что в какой-то момент она подаст знак, что к чему.
И поскольку Декстер командный игрок, я провёл рукой по её спине, положил ладонь ей на голову и погладил.
- Всё хорошо, - сказал я, и, как ни глупо это звучит, подумал, что это огромное улучшение по сравнению с "Ну, ну".
Правда реакция Риты оказалась абсолютно непредсказуемой:
- Я не могу тебя потерять, - всхлипнула она.
Я, разумеется, не собирался теряться, и с удовольствием бы сообщил ей об этом, но она уже прижалась ко мне, содрогаясь в молчаливых рыданиях и поливая мою грудь целой рекой соленой воды.
- Ах, Декстер, - рыдала она, - что мне делать, если я потеряю и тебя тоже?
А теперь, после слова "тоже", я каким-то образом оказался в неожиданной компании людей, имевших несчастье оставить Риту, и она не дала мне ни единой подсказки, что это за люди, и как я оказался среди них. Она имела в виду своего первого мужа, наркомана, который бил и мучил её и детей, пока они не превратились идеальную для меня семью? Он сидел в тюрьме, и я, безусловно, согласен, что потеряться таким способом плохая идея. Или есть и другие лица, проскользнувшие через трещины Ритиной жизни и смытые дождями несчастий?
А затем, словно я нуждался в очередном доказательстве, что её мысли находятся под контролем корабля-матки с орбиты Плутона, Рита начала скользить лицом по моей груди вниз к животу, продолжая плакать, как понимаете, и оставляя за собой мокрый и холодный след.
- Просто лежи, - всхлипнула она, – после сотрясения мозга тебе нельзя напрягаться.
Как я уже упонинал, никогда не знаешь, к чему могут привести женские слезы.

[1] В оригинале в шести дюймах. 1 дюйм =2,54 см; то есть 6 дюймов примерно равны 15 см.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 22 глава (в переводе Fotini)

- Это был пропан, - сообщил мне детектив Коултер.
Я стоял, облокотившись на борт скорой помощи, приложив к голове пакет со льдом. Ранения у меня были не серьезные, но так как они все же были, то привлекали внимание, что мне совсем нравилось. Через улицу дымились руины дома Уимпла и пожарные заливали их из шлангов. Дом не был уничтожен полностью, но середина его, от крыши до фундамента отсутствовала. Это сильно снижало цену дома на рынке недвижимости, автоматически переводя дом в разряд Супер-дырявое здание.
- Итак, - Коултер решил рассказать мне, как все происходило, - он выпускает газ из радитора в той звуконепроницаемой комнате, чем-то, мы еще не знаем чем, отключает его и до того как случается большой бум он уже далеко.
Коултер замолчал и сделал большой глоток из пластиковой бутылки «Маунтейн Дью». Я молча наблюдал, как его адамово яблоко движется под толстыми складками в такт глоткам. Он закончил пить, заткнул пальцем бутылку и вытер рот рукавом, глядя на меня с таким видом, будто я запретил ему воспользоваться платком.
- Как думаешь, зачем ему звуконепронецаемая комната? – поинтересовался он.
Я потряс было головой, но из-за всплеска боли тут же прекратил:
- Он занимался видеомонтажом. Может, ему это нужно было для работы.
- Видеомонтаж - это вам не нарезка людей, - глубокомысленно заметил Коултер
- Точно, – подтвердил я.
Коултер покачал головой. Видимо, ему это совершенно не причиняло боли, так как мотал он головой, глядя на дымящийся дом, несколько секунд.
- Ну, а ты что здесь делал? Я так и не понял этой части твоего рассказа, Декс.
Ясное дело он не понял. Я изо всех сил старался избежать таких вопросов – мотал головой, страдая от боли, усиленно моргал и тяжело дышал, едва лишь кто-нибудь затрагивал эту тему. Конечно, я понимал, что рано или поздно наступит момент, когда мне надо будет найти приемлемое объяснение, но именно в этой "приемлимости" и состояла главная проблема. Конечно, я мог бы сказать, что посещал свою больную бабушку, но полиция обычно проверяет такую информацию, и, увы, они быстро выяснят, что у Декстера нет никакой больной бабушки, да и вообще никакой веской причины находиться рядом с взорванным домом. К тому же у меня возникло сильное ощущение, что не стоит напирать на случайное совпадение.
Так что все это время – с момента как я поднялся с тротуара, шатаясь доковылял до дерева, к которому прислонился, и порадовался тому, что моё тело ещё способно шевелиться; всё время до приезда Коултера, все эти долгие минуты, тянущиеся как часы, - я пытался собраться с мыслями, но ничего хоть чуточку правдоподобного так и не смог придумать! И сейчас, под пристальным взглядом Коултера я понял, что время на раздумья истекло.
- Ну, так что? – повторил он вопрос. – Что ты здесь делал? Забирал белье из прачечной? Подрабатывал разносчиком пиццы? Что?
Самым тяжелым испытанием этого беспокойного дня были потуги на юмор Коултера. Я всегда думал о нем как о чрезвычайно скучном и туповатом тюфяке, неспособном ни на что, кроме написания отчетов об аварии, однако вот он – стоит тут и выдает подковыристые замечания с невозмутимым профессионализмом! И если он способен на такое, значит, он в состоянии сложить два и два и подловить меня. Я реально был в затруднении. Так что включив всю свою хитрость, я решил последовать проверенной временем тактике, скрыв большую ложь за малой дозой правды.
- Послушай, детектив, - начал я, болезненно скривившись и заикаясь. В какой-то степени я восхитился своим актерским умением. Затем закрыл глаза и глубоко вздохнул – сцена достойная Оскара. - Прошу прощения, я все еще не в себе. Врачи говорят у меня легкое сотрясение мозга.
- Ты получил сотрясение до того, как здесь оказался, Декс? Или все-таки помнишь, зачем сюда приехал?
- Я помню, - сказал я неохотно. - Я просто…
- Плохо себя чувствуешь, - подсказал он.
- Да, именно.
- Я понимаю, - сказал он, и на секунду мне показалось, что он от меня отстанет. Но нет. - Но я не могу понять, какого хрена ты здесь делал, когда этот грёбаный дом разъебашило к такой-то матери?
- Трудно объяснить, - продолжал я тянуть время.
- А я думаю, нет, - напирал Коултер. – Потому что ты еще ничего не сказал. Декс, ты собираешься мне об этом рассказать?
Он вытащил палец из бутылки, глотнул еще разок и снова заткнул пальцем горлышко. Воды в бутылке осталось меньше половины, и теперь она висела на пальце как какой-то странный биологический отросток. Коултер опять вытер рот рукавом.
- Видишь ли, мне это очень нужно знать, – пояснил он. – Потому что там нашли тело.
Меня аж передернуло всего.
- Тело? – как всегда остроумно отреагировал я.
- Да. Тело.
- В смысле – труп?
Коултер утвердительно кивнул, с интересом разглядывая меня, и мне пришло на ум, что сейчас мы поменялись ролями – теперь дураком выгляжу я.
- Вот именно. Он был внутри, когда случился большой бум, так что можно утверждать, что это труп. К тому же, - продолжил он, - он не мог удрать оттуда, будучи связан. Кому надо связывать парня, а потом взрывать дом, не знаешь?
- Ну, это…мог быть убийца,- промямлил я.
- Аха-ха, - развеселился Коултер. – Так ты думаешь, что его убил убийца?
- Ну…да. – Даже сквозь пульсирующую боль в голове я осознавал, как глупо и жалко это звучит.
- Аха-ха, но не ты, так ведь? То есть, это не ты связал парня и выбросил окурок, а?
- Послушай, я видел, как кто-то отъезжал от дома прямо перед взрывом, - вспомнил я.
- И кто это был, Декс? Ты знаешь имя или еще что-нибудь? Потому что это очень нам поможет.
Должно быть, сотрясение мозга расползлось по всему телу, потому что меня охватило оцепенение. Коултер что-то подозревал и даже если в данном случае я совершенно чист, любое расследование приведет к неудобствам для Декстера. Он не отводил от меня глаз, даже не моргал, а мне нужно было что-то говорить, но даже при таком сотрясении я не мог ему раскрыть имя Вайса.
- Я…там…машина зарегистрирована на Кеннета Уимпла, - наконец выдавил я.
Коултер кивнул.
- Владелец дома.
- Да, точно.
Он продолжая кивать, словно так было надо, продолжал:
- Конечно. Так ты думаешь, что это Уимпл связал парня в собственном доме, потом дом подорвал и уехал на своей же машине куда-нибудь в теплые края, например, в Северную Каролину?
И снова я подумал, что недооценивал этого парня, что конечно же не было приятной мыслью.
Я-то считал, что имею дело с Спанч Бобом, а он вдруг оказался Коломбо, скрывающим острый ум под маской непрезентабельной внешности. Меня, всю свою сознательную жизнь носящего маску, провели! Одурачила маска получше моей! И сейчас, видя проблески ранее скрытого интеллекта в глазах Коултера, я понял, что Декстер в опасности. Это значит, что нужно призвать весь свой опыт и знания, но даже и этого может быть недостаточно.
- Я не видел, куда он поехал, - не очень удачное начало, но это было единственное, что я мог сейчас придумать.
- Конечно же, нет. И ты также не в курсе, кто это был? Потому что сказал бы, если б знал, да?
- Да.
- Но ты не знаешь.
- Нет.
- Так почему бы тебе тогда вместо этого не рассказать, как ты здесь оказался?
Вот и все, круг замкнулся. Мы вернулись к основному вопросу, и если я отвечу правильно, все мне простят, а если же мой ответ чем-то не удовлетворит моего вдруг ставшего сообразительным товарища, то есть все шансы, что он доберется до сути и все-таки сможет пустить поезд Декстера под откос. Я по пояс увяз в дерьме, пытаясь придать какую-нибудь форму туману, окутавшему мой мозг, и терпел поражение.
- Ну…- я опустил взгляд, потом перевел его влево, словно в поисках нужных слов для страшного признания. – Она моя сестра.
- Кто? – не понял Коултер.
- Дебора. Твоя напарница. Дебора Морган. Она в реанимации из-за этого парня и я… - Я довольно убедительно замолчал на половине фразы. Мне стало интересно – заглотил ли он наживку или же эта фраза станет моим концом.
- Да, я знаю, - сказал он. Он еще раз глотнул содовой и заткнув пальцем горлышко бутылки, оставил ее висеть на пальце. – Каким образом ты нашел этого парня?
- В школе сегодня утром. Он из своей машины снимал на камеру. Я сел на хвост и довел его до этого дома.
Коултер кивнул и поддакнул:
- Ага, и вместо того чтобы сообщить мне или лейтенанту или хотя бы школьному охраннику, ты решил все провернуть сам.
- Да.
- Потому что она твоя сестра.
- Я хотел, понимаешь…
- Убить его? – Эти слова пронзили меня как ледяные иголки.
- Нет, я просто…
- Зачитать ему права? Надеть наручники? Спросить у него кое о чем? Взорвать его дом?
- Я думал, хмм… - запнулся я, так как чуть не рассказал ему всю правду. – Я хотел, знаешь, поприжать его немного.
- Ага, значит так. А потом что?
Я пожал плечами, чувствуя себя как школьник, которого поймали с презервативами.
- Потом я думал привезти его.
- Не убить? – Коултер приподнял лохматую бровь.
- Нет! Как бы я мог?
- Не воткнуть в него нож со словами: "Это за мою сестру!"?
- Да ладно, детектив! Кто? Я?! -
Я только что не хлопал ресницами как скромница, изо всех сил стараясь выглядеть членом клуба заучек.
Коултер просто смотрел на меня долгую и кошмарную минуту. Затем снова покачал головой:
- Я не знаю, Декс. Тут и добавить нечего.
Я уставился на него, морщась якобы от боли:
- Ты это о чем?
Он отхлебнул еще содовой.
- Ты всегда играл по правилам. Твоя сестра коп. Твой отец был копом. Ты никогда не влипал в неприятности. Этакий мистер Бойскаут. А теперь ты вдруг решил заделаться Рембо?
Он скривился, словно ему в содовую подсыпали чеснока.
- Или я что-то пропустил? Что-то очень важное?
- Она моя сестра, - слабо отбивался я.
- Да, я уже понял, - заверил он меня, - Что-то еще можешь добавить?
Я чувствовал себя словно в замедленной сьемке, когда большие объекты пролетают мимо меня со свистом. В голове пульсировала боль, язык распух, а мой легендарный разум покинул меня. Коултер наблюдал как я тупо и мучительно качал головой, и я тогда подумал, что это очень опасный человек. Но вслух я мог сказать только:
- Извини.
Он посмотрел на меня еще секунду, а потом развернулся, чтобы уйти.
- Возможно, Доакс прав насчет тебя, - произнес он напроследок и ушел беседовать с пожарными.
Ну вот. Упоминание Доакса было прекрасным окончанием очаровательной беседы. Я еле сдержался, чтобы снова не покачать больной головой, а искушение было сильным, так как меня не покидало ощущение, что всего несколько дней назад нормальная и вполне упорядоченная вселенная вдруг вырвалась из-под контроля. Сначала я угодил в ловушку и чуть не превратился в бесформенный факел. Затем человек, которого я считал салагой, в битве интеллектов оказался гораздо глубже, чем я думал. И в довершение всего, он, очевидно, союзничает с остатками моего противника сержанта Доакса, и желает принять эстафету в погоне за несчастным Декстером.
И когда это кончится?
И в довершении всего, я все еще был в опасности от Вайса и его планов.
Мне пришло в голову, что сейчас самое время притворится кем-нибудь еще. К сожалению, это была уловка, которую мне до сих пор не удалось освоить. Не имея больше никаких занятий, кроме как размышлять о своей почти неминуемой гибели, надвигающейся на меня со страшной скоростью со всех направлений одновременно, я пошел вниз по улице к своей машине. И, конечно, из-за того что кто-то посчитал меня недостаточно пострадавшим, тонкая и призрачная тень скользнула ко мне.
- Вы были здесь, когда все произошло, - заявил мне Израэль Салгуэро.
- Да, - подтвердил я, отчаянно боясь, что следующим на мою голову свалится сошедший с орбиты спутник. Он замолчал, остановился, и я повернулся к нему.
- Знаете, я не веду расследование по вашему делу, - успокоил он меня.
Очень успокоил, конечно, но учитывая события последних часов, я решил, что достаточно будет просто кивнуть.
- Но как оказалось, то, что произошло здесь, тесно связано с делом вашей сестры, которое я расследую.
Я порадовался, что промолчал. Так обрадовался, что решил молчать и дальше.
- Знаете ли, одна из наиболее важных задач, которые я успешно решаю, это бдительное наблюдение за любым видом деятельности наших сотрудников.
- Да.
Всего одно слово.
Он кивнул, не отводя глаз от моего лица.
- У вашей сестры впереди блестящая карьера. Было бы очень неприятно, если бы нечто подобное повредило ей.
- Она до сих пор без сознания, - заступился я за сестру, - и она ничего не сделала.
- Нет, она ничего не сделала. А как насчет вас?
- Я просто хотел найти парня который ее подрезал. Я не сделал ничего плохого!
- Ну, конечно же! – заверил он меня, и после того как я ничего больше не сказал, улыбнулся, потрепал меня по руке и пошел к Коултеру, хлебавшему свою содовую.
Я смотрел, как они поговорили, взглянули на меня, а потом отвернулись к тлеющему дому.
Решив, что сегодня уже не может быть ничего лучше, я повернулся и побрел к своей машине. Лобовое стекло треснуло от прилетевшего куска взорванного дома.
Мне удалось взять себя в руки и не заплакать. Я сел в машину и поехал домой, глядя в разбитое ветровое стекло и слушая звон колоколов в голове.

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]

---

Дизайн для Декстера / Dexter by Design - 21 глава

Тело полулежало в нише около боковой двери здания, служившей в качестве аварийного выхода для комбинации столовой и школьного зала. Кто-то из обслуги вышел покурить, увидел это, и сейчас его отпаивали успокоительным. И я его прекрасно понимал, поскольку после второго, более внимательного взгляда на тело успокоительное чуть было не потребовалось мне самому
Шея Роджера Дойча была обмотана шнурком, с которого свисал свисток. Как и прежде, внутренности были аккуратно вычерпаны, а полость живота заполнена разными интересными вещами, в данном случае, униформой волчат, красочной книгой с надписью «Самоучитель Юных Волчат на обложке, и некоторых других предметов. Я заметил торчащую ручку туристического топорика и складной нож со скаутским логотипом.
Когда я наклонился ближе, то заметил зернистую фотографию, напечатанную на обычной белой бумаге, с большой черной надписью БУДЬ ГОТОВ. На фото был размытый снимок нескольких мальчиков и одного взрослого мужчины, идущих в одно и то же здание. И хотя у меня не было никаких доказательств, я сразу узнал взрослого и одного ребёнка.
Себя и Коди.
Невозможно было не узнать знакомые очертания спины Коди. Как невозможно было не понять суть послания.
На секунду, стоя на коленях на тротуаре и глядя на размытое, нечеткое фото себя и Коди, я задумался, заметит ли кто-нибудь, если я его заберу. Я никогда не подделывал улик, но опять же, они никогда не относились ко мне лично. И было кристально ясно, что это означает для меня. БУДЬ ГОТОВ и фото. Это было предупреждение, вызов: "Я знаю, кто ты, и знаю, как тебе навредить. И вот я иду".
БУДЬ ГОТОВ.
Я не был готов. Я до сих пор не знал, где находится Вайс, и что и когда он сделает дальше, но я знал, что он опередил меня на несколько шагов и одновременно сильно поднял ставки. Это тело не было украденным безымянным трупом. Вайс убил Роджера Дойча, а не только надругался над его телом. И он выбрал эту жертву тщательно, осознанно, специально, чтобы достать меня.
А ещё это была комплексная угроза. Потому что фотография добавляла еще один аспект – она говорила: я могу добраться и до тебя, и до Коди, либо просто выставить на всеобщее обозрение то, чем, как мы оба знаем, ты являешься. В довершении всего если я буду схвачен и сгину в тюрьме, Коди останется беззащитным против всего, что может придумать Вайс.
Я пристально посмотрел на фотографию, пытаясь решить, может ли кто-нибудь узнать на ней меня, и стоит ли пойти на риск и забрать, а потом уничтожить её. Но прежде, чем я успел принять решение, невидимое чёрное крыло приласкало кончиками перьев моё лицо и взъерошило волосы на загривке.
Тёмный Пассажир до сих пор был очень тихим, довольствуясь лишь бесстрастной ухмылкой время от времени, и не предлагая никаких убедительных реплик. Но сейчас его сообщение было отчетливым, и звучало эхом слов с фотографии: Будь готов. Ты не один. И я вдруг отчётливо понял, что где-то рядом нечто смотрит на меня со злобой, словно тигр, выслеживающий добычу.
Медленно, осторожно, как будто я просто забыл что-то в машине, я встал и пошел в сторону парковки. Одновременно я походя скользил взглядом по стоянке; как бы не высматривая ничего особенного, под прикрытием обыденной походки и небрежной улыбки Разини Декстера ища того, кто, как я знал, смотрит на меня.
И я его нашёл.
В ближайшем стояночном ряду, примерно в тридцати метрах [1] от меня, в месте, гарантирующем наилучший обзор, был припаркован небольшой бронзовый седан. Через его лобовое стекло мне подмигнул солнечный зайчик, отразившийся от линзы объектива.
Всё ещё очень осторожно и небрежно, чтобы не выдать бурлящую и завывающую во мне тьму, сверкающую лезвием ножа, я шагнул к машине. Я увидел яркую вспышку спускающегося объектива и бледное мужское лицо, и черные крылья раскрылись и разделили нас на одно бесконечное мгновенье ...
Затем автомобиль завёлся, взвизгнув резино, вылетел с парковки и растворился в потоке транспорта. Бросившись вперед, я успел разглядеть первую половину номерного знака: OGA и три цифры, средняя - 3 либо 8.
Но с описанием машины этого будет достаточно. Я, по крайней мере, смогу найти данные регистрации автомобиля. Он, конечно, не будет зарегистрирована на Вайса. Никто не бывает настолько глуп в наши дни беспрерывно идущих по телевизору сериалов о работе полиции. Но надежда теплилась. Он смылся, не желая допустить меня к нему или его автомобилю, значит, в этот раз мне, может быть, немножко повезёт.
Я постоял около минуты, пока дикий вихрь внутри меня не утих и не свернулся обратно в аккуратную постоянно мурлыкающую пружину.
Мое сердце колотилось как бешенное, что редко бывает при свете дня, и я понял, что даже к лучшему, что Вайс проявил застенчивость и слинял с такой готовностью. В конце концов, что бы я сделал в ином случае? Вытащил его из машины и убил? Или арестовал его и бросил в полицейскую машину, чтобы он начал рассказывать всем подряд секреты Декстера?
Нет, даже хорошо, что он сбежал. Я найду его, и мы встретимся на моих условиях, во тьме ночной.
Я сделал глубокий вдох, натянул на лицо свою лучшую фальшивую улыбку, и пошел обратно к груде украшенного мяса, в которую превратился вожатый Коди.
Винс Масука сидел на корточках около тела, но вместо того, чтобы заниматься делом, просто хмуро таращился на предметы, засунутые в брюшную полость. Он взглянул на меня и спросил:
- Что, по твоему, это значит?
- Понятия не имею, - ответил я. - Я просто эксперт по брызгам крови. Чтобы выяснять, что всё это значит, они платят детективам.
Винс поднял голову и посмотрел на меня так, будто я сказал ему, что мы должны поедать тела.
- Знаешь, что детектива Колтера назначили главным?
- Ну, может быть, ему они платят за что-то другое, - сострил я, и почувствовал небольшой всплеск надежды. Я позабыл об этой детали, но вспомнить того стоило. С Колтером у руля я мог бы признаться в убийстве и вручить ему видео, как я его совершаю, и он всё равно нашел бы способ облажаться.
Так что я вернулся к работе почти с хорошим настроением, с нетерпением ожидая, когда я смогу закончить и вернуться к своему компьютеру, чтобы выследить Вайса. К счастью, на месте преступления было очень мало брызг крови - Вайс оказался из тех аккуратистов, которыми я восхищался, и не оставил мне почти никакой работы. Я быстро закончил и попросился доехать в участок в одной из полицейских машин. Водитель, крупный седой парень по имени Стюарт, всю дорогу рассуждал о Дельфинах, не особо прислушиваясь к моим ответам.
К тому времени как мы вернулись в участок, я узнал немало удивительного о приближении футбольного сезона и о том, что мы должны были сделать в межсезонье, но по неведомым причинам умудрились в очередной раз запороть, что, несомненно, приведет к ещё одному сезону позорных проигрышей. Я поблагодарил его за поездку и жизненно важную информацию и сбежал к своему компьютеру.
Базы данных регистрации автомобилей является одним из основных инструментов полицейской работы, и в реальной жизни и в художественной литературе, и я открывал её с легким чувством стыда. Это казалось слишком легким, прямо как в наивном телесериале. Конечно, если это приведёт к местонахождению Вайса, я смогу преодолеть чувство, что я использую чит-код, но в данный момент я действительно хотел бы, чтобы поиски подсказок потребовали больших интеллектуальных усилий. Но приходится работать с теми инструментами, что есть в наличии, и надеяться, что кто-то позже внесёт более конструктивное предложение.
Всего через пятнадцать минут прочёсывания базы данных штата Флорида я обнаружил три бронзовых малолитражки с буквами OGA в номерном знаке. Один из них был зарегистрирован в Киссимми, довольно далековато. Другой принадлежал модели 3 Rambler, и я был вполне уверен, что заметил бы нечто настолько выделяющееся.
Остался номер три, Хонда 1995 года выпуска, зарегистрированная на Кеннета Уимпла, проживающего на 98-ой СЗ улице в Майами Шорс. Адрес был в скромном районе, сравнительно недалеко от места в Дизайн-дистрикт, где зарезали Дебору. Фактически, туда не пришлось бы особо далеко идти, к примеру, если полиция стучит в дверь вашего гнездышка на 40-ой СВ, вы можете легко выскользнуть через заднюю дверь и пройтись несколько кварталов, пока не найдёте незапертый автомобиль.
Но что потом? Куда бы Вайс дел этот автомобиль? По моему, логичнее всего было бы оставить его как можно дальше от места угона. С этой точки зрения, 98-ая Северо-Западная - это последнее место на земле, где можно найти Вайса. Разве что существует некая связь между Вайсом и Уимплом. Было бы совершенно естественно одолжить машину у друга: "Просто расчленю кое-кого, дружище – верну обратно через пару часов".
Конечно, по какой-то странной причине, у нас нет национального реестра друзей. Возможно, когда-нибудь политикам придёт в голову протащить эту идею через Конгресс, и это, безусловно, сделает мою работу проще. Но не тут-то было, мне придётся выяснять, друзья ли они, сложным способом, включающим личный визит. Этого в любом случае требует элементарная осмотрительность. Но сначала посмотрим, что вообще я смогу узнать о Кеннете А. Уимпле.
Быстрая проверка базы данных показала, что у него не было криминального прошлого, по крайней мере, под этим именем. Его коммунальные услуги были оплачены, хотя оплата по счетам за газ несколько раз задерживалась. Копнув в налоговых архивах, я обнаружил, что Уимпл был фрилансером, и работал в основном в качестве видео-редактора.
Совпадения бывают. Странные и невероятные вещи случаются каждый день, и мы принимаем их, просто почесав в затылке и сказав: "Ну и дела". Но сейчас количество совпадений перевалило предельную отметку.
Я следовал за автором, который оставил видео-след, и теперь след привел меня к видео-профессионалу. А поскольку наступил тот момент, когда опытный сыщик должен признать, что он наткнулся на нечто неслучайное, я тихо прошептал сам себе: "Ага". По моему, прозвучало вполне профессионально.
Уимпл был каким-то образом связан с Вайсом в области изготовления и отправки видео, следовательно, в декорации трупов и, наконец, в убийстве Роджера Дойча. Поэтому, когда Дебора постучалась в его дверь, Вайс сбежал к другому своему партнеру Уимплу.
Место, чтобы спрятаться, бронзовая малолитражка, чтобы одолжить, и продолжение шоу.
Ну ладно, Декстер. Вставай и иди. Мы знаем, где он скрывается, и сейчас самое время взять его, прежде чем он решит оставить свою подпись и фотографию на первой странице Майами Геральд. Вставай и иди. Пора.
Декстер? Ты с нами, приятель?
Я здесь. Но я вдруг обнаружил, что, как ни странно, действительно скучаю по Деборе. Именно такими делами я должен был заниматься вместе с ней – в конце концов, они принадлежали яркому свету дня, а отнюдь не владениям Декстера. Декстеру нужно, чтобы тьма распускала свои лепестки и укрыла его в своих объятьях. Солнечный свет и охота не сочетаются. Со значком Деборы я мог бы оставаться незаметным на виду у всех, но без неё ... Я не нервничал, конечно, но мне было слегка неуютно.
Однако выбора не было. Дебора лежит на больничной койке, Вайс и его дорогой друг Уимпл хихикают надо мной в доме на 98-ой стрит, а Декстер расклеился из-за дневного света.
А это никуда не годится.
Так что встань, вдохни, распрямись. Вдохни ещё раз, дорогой Декстер, и вперёд. Что я и сделал, направившись к своей машине, но так и не смог побороть странное ощущение неловкости.
Это ощущение не исчезало на всем пути до 98-ой Северо-Западной; не помог даже успокаивающе смертоносный ритм движения. Что-то было не в порядке и Декстер влипал всё глубже и глубже.
Но поскольку других вариантов не было, я продолжал ехать и гадал, что же на самом деле меня грызёт. Всего лишь страх разоблачения? Или моё подсознание подсказывает мне, что я пропустил что-то важное, что-то, что подбирается ударить меня в спину? Я снова и снова прокручивал факты, и снова приходил к тем же выводам. Разве что всё это было слишком просто, логично, последовательно и прекрасно связано, и у меня не было выбора, кроме как действовать как можно быстрее, но почему это должно меня тревожить? Когда у Декстера был выбор? Когда у кого угодно действительно есть выбор? Разве что, когда люди говорят – в те благодушные деньки - я выбрал мороженое вместо мясного пирога?
Но я всё же чувствовал прикосновение невидимых пальчиков к своему горлу, когда припарковал машину в половине квартала на противоположной стороне улицы от дома Уимпла. В течение нескольких долгих минут я просто сидел в машине и таращился на дом.
На улице прямо перед домом стоял бронзовый автомобиль. Никаких признаков жизни, никаких человеческих останков, выложенных в ожидании мусоровоза. Ничего кроме обычного дома в тихом районе Майами, поджаривающегося под палящими лучами полуденного солнца.
Чем дольше я сидел в машине с заглушенным мотором, тем отчетливее понимал, что если я останусь здесь ещё на несколько минут, то обзаведусь хрустящей прожаристой корочкой.
Какие бы сомнения я не чувствовал, нужно действовать, пока у меня ещё осталось чем дышать..
Я вылез и машины, пару раз мигнул от жары и света, а затем двинул по улице в противоположную сторону от дома Уимпла. Я медленно и неторопливо обошел вокруг квартала и посмотрел на дом с тыла. Растущая за домом живая изгородь скрывала почти весь вид. Я продолжил обходить квартал, пересек улицу и вернулся к своей машине.
Снова постоял, щурясь от света, чувствуя, как капли пота катятся по позвоночнику, по лбу и заливают глаза. Если я простою тут еще немного, то привлеку к себе внимание.
Я должен сделать что-нибудь – или вломиться в дом, или сесть обратно в машину, поехать домой, и ждать, пока про меня не расскажут в вечерних новостях.
Но из-за этого засевшего в мозгу назойливого ощущения неправильности я постоял ещё немного, пока что-то внутри меня не хрустнуло, и я не подумал: "Ну и ладно. Будь что будет. Все равно, ничего лучше, чем стоять здесь и подсчитывать стекающие капли пота мне не остаётся."
Зато я вспомнил кое-что полезное и открыл багажник. Там у меня лежали планшет и зажим для галстука, сослужившие мне немалую службу при прошлых исследованиях жизн неизвестных злодеев.По моему опыту, можно можно шляться где угодно в любое время суток, и никто не обратит на вас внимания, если у вас планшет в руке и зажим на галстуке. К счастью, сегодня я одел рубашку с пуговицами до горла, так что я повязал галстук, прихватил планшет и шариковую ручку и направился к дому Уимпла. Очередной обычный чиновник за рутинной проверкой.
Я окинул улицу взглядом: засажена деревьями, и фруктовые деревья в некоторых дворах. Отлично: сегодня я Инспектор Декстер из Комитета по Зеленым насаждениям. Это придаст мне достаточный налет официальности, чтобы подобраться к дому.
И что потом? Проникнуть внутрь и захватить Вайс врасплох, посреди бела дня? Жаркие лучи солнца делают этот план сомнительным. Ни благословенной тьмы, ни даже тени, способной скрыть мое приближение. Я тут как на ладони, и если Вайс выглянет в окно и узнает меня, игра окончится, еще не начавшись.
Но разве у меня есть выбор? или он, или я буду бездействовать, он может натворить много чего, начиная с моего разоблачения, вплоть до причинения вреда Астор и Коди, или бог знает чего еще. Он был абсолютно невменяемым, даже больше, чем я, и я понятия не имел, как далеко он может зайти. Без сомнения, я должен снести ему башку прежде, чем он причинит еще больше вреда.
Но когда я изготовился, меня словно пронзило: что, если Дебора думает обо мне так же? Что, если она считает меня диким зверем, устилающим свой путь останками истерзанных жертв? Может, поэтому она так несчастна? потому что видит меня кровожадным монстром?
Осознание было таким ужасным, что на мгновение я замер, не в силах даже сморгнуть заливающий глаза пот. Это было нечестно и абсолютно не справедливо - я, конечно, монстр, но не такой. Я аккуратный, целеустремленный, вежливый, очень осторожный никогда не причиняю неудобства туристам, разбрасывая фрагменты тел.
Как она может не замечать этого? Как мне показать ей упорядоченную красоту пути, на который направил меня Гарри?
Никак, если Вайс останется жив и на свободе. потому что, как только мое лицо появится в новостях, моя жизнь кончится, а у Деборы останется не больше выбора, чем у меня сейчас. При свете дня или нет, но я должен сделать это, и должен действовать быстро и хорошо.
Я глубоко вздохнул и двинулся вверх по улице до соседнего с домом Уимпла здания, пристально разглядывая деревья вдоль проезжей части и делая пометки в планшете. Я медленно отошел к дороге. Никто не выпрыгнул на меня с мачете в зубах, поэтому я вернулся обратно, немного постоял, и направился к дому Уимпла.
Около него тоже росли деревья, и я тщательно осмотрел их снизу доверху, делая заметки, и продвинулся еще чуть дальше о проезжей части.
Ни единого звука или других признаков жизни внутри дома. Еще не зная толком, что ищу, я приблизился, разлядывая дом сквозь деревья. На всех окнах шторы опущены. Ничего не видно ни изнутри, ни снаружи. Зато я заметил заднюю дверь над двумя бетонными ступеньками. Я небрежно двинулся к нему, прислушиваясь к малейшему шороху в ожидании окрика: "Берегись! Он здесь!" По прежнему тихо. Я притворился, что собираюсь обследовать дерево во дворе, рядом с газовым баллоном всего в шести метрах [2] от двери, и подошел к нему.
Опять ничего. Я сделал запись. Верхняя половина двери оказалась застекленной и без занавески. Я поднялся по ступенькам и заглянул внутрь. За дверью оказался темный коридор со стиральной машинкой и сушилкой, а так же несколько метел и швабр, висящих на стене. Я положил руку на ручку двери и очень медленно и тихо повернул. Не заперто. Я глубоко вдохнул... и едва не выпрыгнул из собственной шкуры, когда изнутри раздался ужасный вопль. Это был крик, полный тоски и ужаса, такой четкий призыв о помощи, что даже Декстер Беспристрастный рефлекторно подался вперед, и лишь когда моя нога переступила порог, в глубине сознания замаячил крошечный вопрос о том, где я мог слышать этот крик раньше. Где же? Когда вторая моя нога оказалась внутри дома, я вспомнил: это был тот же самый крик, что звучал в видеоролике Вайса "Новый Майами."
Что означало, что сейчас звучит запись крика.
Что означало, что она была предназначена для того, чтобы заманить меня в дом.
Что означало, что Вайс был готов и ждал меня.
Не слишком лестно для моего самолюбия, но я на мгновение замер, чтобы полюбоваться быстротой и ясностью своего мыслительного процесса. А потом, к счастью, я послушался внутреннего голоса, который кричал: "Беги, Декстер, беги!" И выскочил из дома как раз вовремя, чтобы увидеть, как бронзовый автомобиль с визгом покрышек исчезает вдали.
А потом гигантская волна обжигающего воздуха швырнула меня наземь, и дом Уимпла скрылся в облаке пламени и осколках щебня.

--------------------------------
[1] В оригинале 100 футов. 100 feet = 30,48 метров
[2] В оригинале 20 футов. 20 feet = 6,096 метров

@темы: перевод, Дизайн для Декстера / Dexter by design [Dexter 4]